Песня моей души. Елена Юрьевна Свительская

волнуешься за неё, правда? Она чего-то значит для тебя?

      Неужели… Так он нарочно себя отравил, чтобы здесь задержаться?! Глупо, хотя… это тоже возможность остаться рядом с ней, не вызывая подозрений её брата. Но, интересно, насколько Эндарс серьёзен в своём стремлении к Алине?.. Попробую проверить.

      Тихо, но твёрдо объявил:

      – Я люблю Алину.

      Он поднялся и твёрдо сообщил:

      – Я тоже люблю её.

      Я встал. Оставаясь стоять на ступеньке, то есть, выше его, стоящего на земле.

      Взгляд на взгляд. Как будто два клинка схватились в звенящем поединке. Значит, у него не просто симпатия. Хм… и, кстати, он хорошо свои чувства скрывал: я только заметил несколько взглядов. Ну, и эту глупую выходку, с которой он решил задержаться в этом доме ещё на несколько дней.

      – Разве ты ничего не заметил? – он вдруг улыбнулся. Спокойно.

      – Совсем ничего, – также спокойно улыбаюсь.

      Степень моей внимательности врагу не стоит знать.

      – В этом мы похожи, – усмехнулся светловолосый мужчина. – Кстати, всё хочу спросить, из какой ты страны?

      – Бесполезно спрашивать: не дождёшься моего ответа.

      Внимательный взгляд на меня и красную вышивку на моей льняной одежде. Потом он как ни в чём ни бывало, заметил:

      – Ты ничего не говорил о твоей родине и о семье. Я думал, что можно спросить.

      Усмехаюсь и насмешливо отбиваю удар:

      – Ты тоже ничего не говорил ни о родине, ни о семье.

      – Я могу сказать, откуда я родом, – ответная усмешка, – Но о семье промолчу. Есть причины.

      – И у меня есть причина не рассказывать о моей семье и доме.

      Собственно, и дома у меня нет. Хотя может ещё стоять то уютное здание, в котором родила меня мама, в котором учил меня играть на флейте отец. Впрочем, за столько лет мой бывший дом вполне бы мог развалиться. Большой сад бы зарос. Если же здание не развалилось, кто-то мог поселиться в нём. Вероятнее, кто-то из моих родственников. Хотя… вряд ли бы они на такое решились. Да и вспоминать о них не хочется. Тогда никто не вступился за родителей, кроме меня. Словно и не было ни кровных, ни дружеских связей. Почему-то родителей ясно вспомнить не удаётся: их лица помутнели и отчасти стёрлись из памяти.

      В этот миг в душе запылала ненависть. Тёмное неугасаемое пламя заглушило всё остальное.

      Тот, кто разрушил мою семью и отобрал у меня детство, обязан заплатить за сотворённое им зло!

      – Ненависть ни к чему хорошему не приводит: я сам в этом убедился, – неожиданно сказал Эндарс. – Жизнь, бесценные дни, растрачиваются на ненависть – и остаётся слишком мало места для счастья.

      Мрачно ответил:

      – У меня есть причина, по которой я ненавижу кое-кого.

      – Возможно, наоборот, никакой причины нет. Хотя… ты же ничего не расскажешь, верно? Может, у тебя-то как раз причина и есть, – Эндарс какое-то время смотрел на выползающих на улицы горожан, кому-то приветственно махнул рукой.

      Взгляд… тот мужчина с такой теплотой смотрел на него. Хотя прежде не видел, чтобы они разговаривали друг с другом.

      Маг выждал, пока людей