Эмпат. Эльвира Дель'Искандер

повернули головы. Анья поежилась, ей стало грустно. Жалость затопила с головой. От вида беспомощных людей, от выражений бессмысленных лиц: у одних отрешенных, у других наивных, по-детски открытых, у третьих замкнутых, забитых, тоскливых. Но они с такой надеждой смотрели сейчас на нее, словно Анья была Дед Морозом и принесла им всем подарки.

      Сглотнула.

      – Проводят один из сеансов, – прокомментировал доктор Бергман. – Пойдемте, – он повел ее за собой, пересекая центр зала. – Думаю, вам не нужно ничего объяснять.

      Они вышли из зала и практически сразу завернули направо. Прошли через высокие двери, аналогичные тем, что не раз проходили, – только на этих висели замки, – и остановились у стальных, наполовину остекленных. Анья до сих пор переживала увиденное.

      Двери отъехали в стороны, пропуская их внутрь. Анья оказалась в коридоре. Широкий проход по центру, а по бокам с определенным шагом расположены такие же стальные двери.

      – Контингент у нас содержится разный. Здесь у нас особо опасные случаи, пациенты, которые могут навредить не только себе, но и остальным: преступники, признанные невменяемыми и отправленные на принудительное лечение, «тяжелые» шизофреники. Многие из них уже прошли лечение в учреждениях со строгим режимом пребывания, теперь лечатся у нас.

      Анья приметила невысокого полицейского: он примостился в сторонке. Затем собралась и пошла вперед, заглядывая в окна палат. Комнаты тесные, с минимальным количеством содержимого. Кто-то сидел на кровати и, опустив голову, разглядывал собственные ступни, кто-то на кровати лежал в неестественно изогнутой позе, кто-то стоял у окна и смотрел сквозь грубые решетки…

      Анья задержалась у окошка, за которым приметила девушку, совсем еще юную, как она сама. Девушка стояла по центру комнаты и с интересом смотрела на них. Сердце Аньи съежилось, ей стало до боли девушку жаль. Только жалость продлилась недолго. В следующее мимолетное мгновение сострадание обратилось во что-то страшное и пугающее: Анья ощутила такую злость и такое… бессилие, которых не испытывала, наверно, никогда. Анья сделала шаг назад, и вовремя: девушка бросилась к окошку и заколотила по нему руками, одновременно выкрикивая что-то нечленораздельное.

      Анья удивлялась самой себе, тому, как стойко отреагировала, хотя от испытанного шока и страха должна бы взобраться пауком на стену.

      Анья все же поспешила от двери отойти.

      – Это Кайса, – с завидным спокойствием проговорил доктор Бергман. – У нее…в общем, вы сами видите, что с ней.

      Да, Анья видит.

      В этот момент Анье стало не по себе. И не по причине встречи с Кайсой. Анью охватило сильное волнение, по спине пробежала дрожь: неестественная, мокрая дрожь…

      Она обернулась. В не освещенной лампами комнате, на фоне пропускающего свет окна выделялся мужской силуэт. Застывший, темный силуэт. И этот силуэт, томно и медленно, стал приближаться к двери.

      Мужчина был высок, при этом очень пластичен.