Эмпат. Эльвира Дель'Искандер

все хорошо, и это главное. Позже, как бы «между прочим», расскажет смягченную версию.

      Анья пробыла в эпицентре хаоса до позднего вечера. На протяжении этих часов Анья порывалась покинуть столпотворение и,…нет, не пойти – побежать к Рейнарду Либлику. Однако не хотела привлекать внимание. Как объяснить, для чего она идет в изолятор? К особо опасным преступникам? Что ей там делать? Если скажет, что у нее светилась рука, и нужно спросить об этом убийцу, Анью саму упекут в психушку. Потому пришлось терпеть и дожидаться следующего дня.

      Доктор Бергман по доброй традиции велел ей денек отдохнуть и на работу не выходить. «Вам нужно прийти в себя», – сказал на прощание врач. Все же с начальником ей повезло. Однако теперь Анья при всем желании его не послушалась бы. Она пришла. И прямиком направилась в изолятор.

      Автоматизированная дверь отъехала в сторону – Анья переступила стальной порог, уже примечая в стороне охрану.

      – Я ненадолго, – оповестила мужчину. – Мне нужно поговорить с пациентом Либликом.

      Коренастый мужчина в полицейской кепке и темно-синей полицейской униформе, помедлив, кивнул. Выглядел слегка озадаченным. Не понимал, о чем им говорить в изоляторе? Вот и Анья не понимала: тема разговора казалась безумной…

      Пока мужчина переваривал информацию, Анья быстро прошла вперед: еще передумает или разрешения специального потребует. Она пока не знала местных порядков, однако возможно было все. Потому, приметив нужную камеру, Анья целенаправленно двинулась к ней. Мимо одного бокса, второго, пятого… – в окна камер старалась не смотреть: зачем лишний раз расстраиваться? Ей и без того как-то не по себе.

      На подходе к нужному боксу Анья замедлила шаги. Только сейчас она поняла, в каком рисковом положении оказалась: идти за помощью к преступнику. И не просто к преступнику – к неуравновешенному убийце, от которого ожидать можно было всякого. И явно не помощи.

      Она остановилась напротив камеры. Подняла ненароком взгляд: СС37. Номер бокса крупным шрифтом был указан над косяком двери.

      Рейнард Либлик сидел на полу: голом, холодном, бетонированном, напротив небольшого зарешеченного окна. Спина прямая, шея крепкая, в темноте тонул короткостриженый затылок.

      Почему он так сидит? Почему сидит постоянно? Может, медитирует? Читает молитвы? Желает искупить немалые грехи?

      Анья тянула время. Она никак не могла заговорить. Душа противилась тому, упрямилась. Только сколько Анья так простоит? А если кто-то появится? Например, доктор Бергман? Как объяснит свой визит в изолятор?

      – Мне нужно с вами поговорить, – собравшись с мыслями, подала голос Анья. Казалось, Либлик знает о ее присутствии, но вида не показывает: пришлось «оповестить».

      Секунда, две, четыре… С задержкой, но Либлик среагировал: повернул голову и продемонстрировал профиль.

      – О чем? – спросили кратко.

      – Обо мне, – ответила Анья.

      Либлик обернулся, посмотрел на Анью. С минуту молчал, заставляя давиться возросшим напряжением…

      – Хорошо. –