Чужое черту не продать. Эллиот Гант

матерчатый полог повозки поехал в сторону, и он почти столкнулся с фигурой, обвешанной разноцветными накидками. Платки лежали так плотно, что из-под них виднелись только большие лазурные глаза, полные волнения.

      Женщина ахнула и всплеснула руками.

      – Очнулся! Греманн, он очнулся!!

      За ее спиной на вожжах сидел широкоплечий, крепкий мужчина, тоже закутанный в цветные накидки.

      Услышав восклицание, он натянул поводья, заставляя двух огромных животных, тащивших не только эту, но и шесть прицеленных сзади повозок, остановится. Колонна бродяг замерла.

      Малкут хлопал глазами, привыкая к яркому солнечному свету и ошарашено смотрел на спины, запряженные в упряжь. Мальчик понятия не имел, что это за звери. Огромные – больше повозки – с телом, покрытым буграми мышц, и острыми рогами, украшающими крупную бычью голову. Ноги были не очень длинными, но настолько мощными, что казалось, могли бы поспорить толщиной с дубами Баира. На головах странных быков были намотаны цветные платки, смоченные водой.

      – Ох, ну наконец -то! – причитала себе под нос женщина, и платок на ее лице ходил ходуном от теплого дыхания, – мы так боялись, думали, что может ты и вообще никогда не очнешься. Ведь никто не знал, к чему приведет задумка Берка. Ох, как же хорошо.

      Женщина спешилась и поманила его к себе.

      – Вылезай скорее, дай хоть на тебя посмотреть!

      Пожилой мужчина тряхнул рукой, отбрасывая края накидки и протянул Малкуту огромную ладонь.

      Мальчик недолго поколебался, но затем все- таки решился опереться на нее и спрыгнуть с повозки.

      Вокруг на сколько хватало глаз лежала степная равнина. Земля под ногами была горячей, и вся шла узором витых трещин. Это хорошо чувствовалось через тонкую подошву мокасин. Солнце слепило яркими лучами, делая небо над головой практически белым. Ветер поднимал клубы песка и мелкой гальки, гоняя туда- сюда поземки. У Малкута, за жизнь не видящего ничего масштабнее дворцового сада, перехватило дыхание и защипало глаза.

      Женщина, улыбнувшись нежно, положила свою теплую руку ему на плечо.

      – Долго не стой. Без хансулатских накидок сгоришь на солнце. Меня зовут Глая. Это мой муж – Греманн. Ты Малкут, верно?

      Мальчик кивнул, будучи не силах оторваться от вида, раскинувшегося перед ним.

      – Как ты себя чувствуешь, у тебя что -то болит?

      Малкут прислушался к своим ощущениям. Сосущая, опустошающая боль, шествующая с ним об руку каждый раз, когда он делал что -то не так, пропала, и мальчик ошарашено покачал головой. Это не скрылось от внимательных взглядов супругов.

      – Вот что, – Глая махнула, – полезай- ка обратно. Привал сделаем через полчаса, как закончится Пустая земля. Тогда со всеми и познакомишься.

      Греманн кашлянул.

      – Ну, почти со всеми, – поправилась Глая, – хоть расскажем тебе, что произошло. Хорошо?

      Малкут опять лишь кивнул.

      Взобравшись обратно на повозку, он обернулся к женщине.

      – Глая, –