Лабиринты. Или таблетка счастья. Роман про жизнь. Лена Терехова

is>

      © Лена Терехова, 2019

      ISBN 978-5-4496-3709-3

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Пролог

      Шаги гулко раздавались по коридору. Конец смены. Дежурный врач с папкой в руках докладывал пришедшему на работу коллеге:

      – В целом смена прошла спокойно. За сутки никто не поступал, правда, и к выписке никого за это время не подготовили. Главный вчера обход днем делал, говорит, что рановато пока отделение «подчищать».

      – Ну а новенькая как? – второй доктор кивнул головой в сторону палаты, мимо которой они как раз проходили.

      – Вот по поводу нее как раз и возникли проблемы, – отдежуривший коллега раскрыл свою папку. – Кстати, она не в палате, пришлось перевести в изолятор. Пойдем туда, я по дороге все и расскажу.

      Постовая медсестра открыла тяжелую дверь изолятора и глазам вошедших предстала обитая мягким войлоком комната без окон. Свет падал из скрытой глубоко в потолке лампы дневного света. У стены стояла кровать, на которой, накрытая до подбородка больничным одеялом, спала беспокойным сном женщина. Спутанные редкие темные волосы с залысинами, серое лицо, сплошь покрытое бледно-коричневыми веснушками, круги под опущенными ресницами. Тонкие бледные губы вытянуты в линию и покрыты белым налетом.

      – Опять буйствовала? – врачи подошли к кровати. – Я, когда ее принимал в свою прошлую смену, ничего толком не смог добиться от нее. На вопросы отвечать отказывалась, замкнулась в себе, даже, казалось, впала в ступор, а потом, оказавшись в палате, начала все громить. Успокаивали аминазином.

      – Вот-вот. А как только действие лекарства прекратилось, приступ повторился. Мы с главным посовещались и решили пока поместить ее сюда, понаблюдать немного. Пока ставим маниакально-депрессивный психоз, но под вопросом. И знаешь, я склоняюсь к тому, что наша барышня долгое время употребляла какие-то препаратики.

      – Мы при поступлении взяли у нее анализы. Тесты все отрицательные.

      – Отрицательные по основным видам препаратов. Я тут подумал, надо пару-тройку индивидуальных тестов провести. Хочу протестировать ее на фенобарбитал и препараты этой группы.

      – Думаешь, наркоманка?

      – Да по ней же видно, что на чем-то плотно сидит. Да и (не дай бог главный эту фразочку услышит) крышу просто так ни у кого не сносит. На все есть свои причины. Пойдем-ка, попьем кофейку и побеседуем.

      Доктора двинулись по длинному пустому коридору в сторону ординаторской, а медсестра заперла на ключ дверь изолятора и снова уселась за свой столик дочитывать роман о большой и чистой любви.

      Часть первая. Горячая кровь

      Глава первая

      Междугорск – маленький живописный городок на юге Западной Сибири. Тайга, реки и затяжные дожди – вот главные достопримечательности этих мест, а еще здесь складывается впечатление, что все друг друга знают, пусть не лично, но через каких-то знакомых, коллег, соседей. Вот уж где действительно безошибочно сработает правило пяти рукопожатий. Впрочем, тут, наверное, достаточно будет и трех. Видимо не зря бытует в этих местах присказка: «В одном конце от жены гульнешь, в другом точно расскажут – с кем, по какому адресу и даже в какой позе». Таковы они, маленькие провинциальные городки. Говорят, что интриги – удел столиц, но это так думают лишь те, кому не приходилось бывать в гуще событий в таких местах. Вот и история семьи Каззаевых разнеслась по Междугорску, словно грипп. Да еще, как обычно, с добавлениями, подробностями и красками.

      Девочка, получившая при рождении имя Светлана, но никогда не любившая его и считавшая слишком простецким, крестьянским каким-то, была вторым ребенком в семье Владимира и Найли Мазаевых, всего детей у них было трое, но супружеская жизнь от этого крепче не становилась. А виной всему, ехидно поговаривали местные бабы – бурный женский темперамент хозяйки дома. Горячая кровь степных кочевников, которая текла в ее жилах, требовала постоянной подпитки извне, и, чем старше женщина становилась, тем большее количество актов любви ей требовалось. Муж, которому досталась воспитанная в строгости отцом-мусульманином Расулом Загидуллиным шестнадцатилетняя девушка Найля, поначалу по-молодецки радовался, что смог разбудить в душе своей половины такие страстные порывы, но постепенно стал замечать, что с запросами юной женушки явно не справляется. Да и откуда, скажите на милость, набраться здоровья, если практически каждый день приходится спускаться в шахту? Владимир сперва оправдывался, выслушивая упреки Нейли в своей мужской несостоятельности, потом стал все чаще отлынивать от исполнения супружеского долга и. в конце концов, просто «забил» на тихие семейные радости. Бутылочка портвейна, прозванная в народе «Три топора» стала его частым спутником и товарищем. Нейля, очень трепетно относившаяся к своей внешности и фигуре, хоть и не была писаной красавицей в полном смысле этого слова, но обладала определенным шармом и умела произвести впечатление на мужчин. Химия есть химия, если представитель сильной половины видит и чувствует