Невесомость. Марина Матисс

того, на что наконец решилась, и … облегчение? Ветер подул в лицо. Как же приятно…

      А теперь что? Ведь почти дошла. Сложнее всего было решиться и сделать финальный шаг.

      – Соображаешь, что ты делаешь? – ему непросто было найти слова: растерянность и опасение не давали мыслям собраться.

      – Тебе какое дело? Зачем ты влез вообще?

      – Я увидел тебя, остановил машину. Говорил сначала, потом кричал, но ты никак не реагировала.

      Я посмотрела за перила на выпавший плеер на шоссе, парень медленно сделал шаг ко мне.

      – Билли., – я выдохнула.

      – Какой еще Билли? – у парня в глазах отчетливо читалось полное непонимание происходящего. Он смотрел на меня как на сумасшедшую.

      – Какая. Билли Холидей…, – окинула молодого человека взглядом еще раз. На вид ему было около 28. Надет парне был дорогой костюм, белая рубашка, блестящие черные туфли. У него было крепкое строение тела, темные волосы, темно-карие глаза, ровный заостренный нос.

      Я бахнулась на асфальт, расслабила спину, опираясь на каменную колонну моста. Смотрела в никуда и думала о том, насколько мне было одиноко. Мало кто понимал, о чем я вообще говорю долгие годы, а мне в итоге уже лень было объяснять. Я настолько привыкла к тому, что люди поверхностны. Откуда взялась эта необходимость всех и каждого достижения уровня псевдо-гламура любой ценой и продвижение инстаграма? Потребления пива в дешевом баре, бессмысленных сплетен о третьих лицах, не присутствующих при этом битье языка о зубы? Постепенно каждый неизбежно становится частью этого процесса. И даже я не исключение.

      Словно пропаганда новой продукции, словно политическая агитация, словно опасный вирус мы сами проводим друг другу калибрацию точки зрения.

      В поток моих мыслей внезапно врезался голос парня:

      – Все в порядке. Слушай, что бы там ни случилось… Оно того не стоит.

      – Я не хочу сейчас разговаривать, – я перебила.

      – Хорошо. – Он запнулся на минуту, беспомощно глядя на меня, не в состоянии подобрать правильных слов, поджав губы. – Садись в машину, я подвезу – Парень подошел и протянул руку, чтобы помочь встать.

      – В психушку? Обойдешься – я просто смотрела на него в ответ, не протянув руку, затем отвела взгляд.

      – Обещаю в психушку не везти – он выглядел теперь более расслабленно. – Но я не хочу оставлять тебя здесь одну.

      – С чего ты взял вообще, что я сяду в машину к какому-то незнакомому чуваку?

      – Аа, – он поднял брови. – То есть минуту назад ты хотела покончить жизнь самоубийством, а сейчас тебя волнует, что будет, если я увезу тебя в неизвестном направлении?

      Он улыбнулся. И в этом было что-то… Иронично, но как-то по-доброму, пытаясь хоть как-то приободрить.

      Он не был идеальным, моделе-подобным типом с отращенной прядью волос, которой можно махать, как гривой и думать, что в комбинации с хищным отрепетированным прищуром это невероятно привлекательно.

      Совсем нет.

      Это был тот человек, который одной глубиной своего взгляда способен передать, как тебя понимает без единого слова и насколько глубоко чувствует. Этим лишь одним