Катастрофа для байкера. Анна Мичи

скрыть некоторые… спонтанные ситуации.

      Хиро оказался на месте, ловко жал рисовые колобки. Я поздоровался, он кивнул, белозубо улыбнулся:

      – Ирасся-ай.

      – Что это он сказал тебе? – спросила шёпотом Королева, когда мы устроились.

      – Добро пожаловать, – я вручил ей меню. – Выбирай, не стесняясь.

      – Ты говоришь по-японски? – на её лице появился восторг.

      – Ну так, немного, – расплывчато ответил я.

      На самом деле я общался на японском свободно: жил там где-то с год. Путешествовал по их обалденным, но ужасно узким дорогам, общался с тамошними мотоциклистами. Даже состоял в одной небольшой мотогруппировке, которую крышевали якудза. Правда, до дела никогда не доходило, японцы не хотели светиться с высоким белокожим «гайдзином».

      Ну а с Хиро я познакомился уже здесь, на одной из японско-русских встреч, неизбежно переходивших в русско-японские пьянки.

      – Обалдеть, – проронила Королева и уткнулась в меню. – А что такое магуро?

      – Тунец.

      – Прикольно. А торо?

      – Тоже тунец. И ещё кацуо, аками, о-торо и цуна – тоже тунец.

      Королева, по-моему, подумала, что я над ней издеваюсь. Подняла полные скепсиса глаза. Я со смехом развёл руками:

      – Ну это как у эскимосов – тридцать слов для разных видов снега. Просто японцы очень любят тунца. Ты в первый раз в сушечной? Давай я закажу по своему вкусу. Хиро готовит – пальчики оближешь.

      То ли мой заказ пришёлся ей сто процентов по нраву, то ли она была очень голодна – но уминала Королева за двоих. К концу ланча к нашему столику подошёл Хиро, мы немного поболтали, и я с удовольствием увидел, как округляются её глаза и рот.

      – Новая подружка? – спросил Хиро, метнув на неё хитрый взгляд.

      – Подчинённая.

      Он видел меня с разными девушками, и я почему-то не хотел, чтобы он думал о Королеве как об очередной симпатичной пустышке. Но этого японца не проведёшь, он покивал и поднял большой палец вверх, словно одобряя выбор.

      Мне понравилось наблюдать, как она пробует незнакомую еду, обучать разным мелочам, рассказывать о Японии, видеть, как сияют её глаза от интереса и восторга. Заодно невзначай расспросил её о себе. Королева без проблем рассказывала о прошлом, особенно о том времени, когда её отец был жив, но чем ближе к настоящему, тем болезненнее, похоже, становилась тема.

      Про уход из дома упомянула мельком, сказала, что не ладила с отчимом, а мать встала на его сторону. Мне это было близко, моя мать тоже всегда принимала сторону отца, и для меня в своё время это тоже было болезненной темой, так что я не стал расспрашивать детальнее.

      Попытался перевести разговор на дрыща: мне не нравилось, что она тусуется с парнем, который может выгнать её из дома – но Королева гневно зыркнула на меня и отказалась продолжать беседу.

      А потом я заметил синяки на её запястьях.

      Она, похоже, не обращала на них внимания, даже не прикрывала особенно, а мне они врезались в глаза, заплясали инвертированными