Воспоминания. Из жизни Государственного совета 1907–1917 гг.. Д. Д. Гримм

точность. Последняя исключается уже тем, что я никогда не вел никаких дневников и к тому же не располагал при написании своих воспоминаний никакими материалами. Все материалы, которые в свое время в изобилии находились в моих руках, не исключая стенографических отчетов заседаний Государственного совета, при бегстве моем из Петрограда в Финляндию в феврале 1920 г. поневоле были брошены на произвол судьбы. Пришлось полагаться исключительно на свою память. В общем и целом она мне, смею думать, не изменила. Но, конечно, отдельные мелкие фактические погрешности этим не исключаются[187]. За всякие указания на них я буду премного благодарен.

      По условиям эмигрантской жизни я имел возможность приняться за свои воспоминания далеко не сразу. Они написаны мной в течение 1929 и 1930 гг. Представляют ли они объективную ценность, судит не мне. Могу сказать только одно: я старался писать их sine ira et studio[188], не скрывая вместе с тем своего личного отношения к событиям и лицам, кот[оры]х приходится касаться. Другой вопрос, насколько мне это удалось. Но мои оценки событий и лиц, которых приходилось мне касаться, немудрено найти субъективную окраску. История Государственного] совета за период нашей кратковременной конституционной эры, несомненно, представляет много интересного и поучительного[189]. Мне приходится говорить о том минувшем, предшествовавшем беспримерной катастрофе русской государственности от лица русских патриотов, переживших крушение сей крепости, всего того, что нам было бесконечно дорого, всего того, что составляло смысл нашей жизни.

      Изображение и оценка политический событий недавнего прошлого или принимавших участие в них со стороны общественных деятелей, вовлеченных в орбиту этих событий, неизбежно отличается известной односторонностью.

      Политическая] оценка современниками событий недавнего прошлого и лиц, принимавших участие в них, вообще вещь трудная. Она сугубо трудна, когда приходится кас[аться] так[их] событий эпохи, какою б[ыла] эпоха, непосредственно предшествовавшая беспримерной катастрофе русской государственности. У всех русских патриотов, без различия полит[ической] окраски, переживших… Душа изранена вконец.

      Я сам сознаю, что тон моего изложения не отличается олимпийским спокойствием. Но возможно ли требовать такового от человека, которому пришлось пережить все то, что выпало на долю[190] нашей несчастной родины.

      Часть первая

      Общая конструкция Государственного совета. Отдельные группы и лица

      I. Состав Государственного совета

      Первые и вторые выборы в Государственный совет от Академии наук и русских университетов

      Государственный совет на основании высочайшего указа от 20 февраля 1906 г.[191] был преобразован из чисто законосовещательного учреждения в законодательное собрание, действовавшее на правах верхней палаты.

      Половина его членов назначалась верховной властью. Эти назначенные члены ежегодно к 1-му

187

В тексте зачеркнута фраза: «Надеюсь, что их немного и фон общей картины, и во всяком случае общей картины, они не меняют».

188

Sine ira et studio (лат.) – крылатое латинское выражение, которое означает «без гнева и пристрастия».

189

В тексте зачеркнута фраза: «Трудная основная [нрзб.] задача моя состояла в том, чтобы дать [нрзб.] освещение событий и лиц. Показания современников и тем более активных участников…».

190

В тексте зачеркнуто: «на долю нашего несчастного поколения».

191

20 февраля 1906 г. был опубликован указ «О переустройстве Учреждения Государственного совета». Совет должен был состоять из назначенных царем лиц и выборных членов в равном количестве. В выборах имели право участвовать дворянство, земство, православное духовенство, представители науки и торгово-промышленных организаций. От земства и дворянства неземских губерний избирались 74 члена из 98 выборных членов Совета, от остальных корпораций – по 6 членов. Члены Совета избирались на 9 лет, но каждые 3 года треть состава подлежала переизбранию. Царь имел право досрочно распустить членов по выборам и назначить новые выборы. Заседания Совета считались действительными при наличии трети его членов. Председатель и вице-председатель назначались ежегодно царем из назначаемых им членов Государственного совета. Одобренные Государственной думой законопроекты подлежали предварительному рассмотрению в комиссии Совета. При признании Советом необходимости внесения изменений в законопроект он или сразу возвращался в Думу, или передавался в комиссию из представителей Совета и Думы, а затем с ее заключением поступал в Думу. Одобренные законодательными палатами, но отклоненные царем законопроекты могли повторно рассматриваться лишь в новой сессии. (Полное собрание законов Российской империи (далее – ПСЗРИ). Собрание третье. Т. XXVI. 1906. Отделение I. 27425. СПб., 1909. С. 154–160). Одновременно был опубликован манифест о преобразовании Совета в верхнюю законодательную палату. Совет наделялся равными с Думой правами. С момента созыва Совета и Думы законы воспринимали силу лишь с их одобрения. Царь имел право утверждать законодательные акты во время прекращений занятий Думы при условии, что эти акты не должны были «вносить изменения ни в Основные государственные законы, ни в учреждении Государственного Совета или Государственной думы, ни в постановления о выборах в Совет или Думу». Если правительство после возобновления деятельности Думы не вносило данные законопроекты на ее рассмотрение в течение 2 месяцев или вносило, но они отвергались одной из палат, то они утрачивали силу. Совет и Дума ежегодно созывались и распускались царскими указами. Они наделялись правом почина пересмотра действующих законов, за исключением Основных законов, инициатива пересмотра которых сохранялась за царем.