Соседская девочка (сборник). Денис Драгунский

бросилась за ним.

      – Константин Павлович! – крикнула она, почти догнав его.

      Протянула руку. Он загородился тележкой:

      – Уйди. Уйди. Уйди от меня.

      Маринин муж догнал ее.

      – В чем дело? – строго спросил он.

      – Миша, прости, нам с Константином Павловичем надо поговорить…

      – Полиция! – вдруг закричал охранник. – Помогите! Ненормальная! Психованная! Пристает! – и убежал в дверь с надписью «служебный вход».

      Марина дернулась бежать за ним.

      – Марина! – муж схватил ее за руку. – Что происходит?

      – Прости, – сказала она. – Ничего. Потом скажу.

      Дома они долго молча ужинали. Потом она разговаривала с дочерями по скайпу – они были со своими классами на каникулах, старшая в Италии, а младшая в Германии. Муж тем временем сидел в гостиной напротив выключенного телеэкрана. Что-то читал на планшете.

      – Что ж ты у меня ничего не спрашиваешь? – сказала она, войдя в комнату.

      – Из уважения к твоей частной жизни и личному пространству, – осклабился Миша.

      – Я все равно расскажу.

      – Как хочешь, – Миша был явно обижен. – Я не настаиваю.

      – Это я настаиваю! – сказала она, садясь на диван рядом с ним. – Давай прямо сразу резко. Я погубила этого человека. Сломала ему жизнь, прости за пафос. Но это так и есть. Двадцать один год назад.

      Миша помолчал, помотал головой, посчитал в уме и спросил:

      – В пятнадцать лет? – потом усмехнулся и добавил: – Типа рассказ Бунина «Легкое дыхание»? Правда, там ее какой-то мужик застрелил в конце.

      – Типа гораздо хуже, – сказала Марина. – Я жива, как видишь. А он охранник в магазине. Отсидел. А был главный инженер в московском филиале английской фирмы. Это мой отчим. Женился на маме, когда мне было тринадцать. Я в него через пару лет влюбилась. Пыталась соблазнить. Он меня послал подальше. Он же порядочный человек. А я сказала маме, что он меня изнасиловал. Мама как раз была в командировке. Работала на выборах Ельцина. А мы с ним дома, одни, целую неделю. Я мимо него хожу по-всякому, он никак. Мне жутко обидно, я же красивая. Правда я красивая? Нет, ты скажи?

      – Правда, – сказал Миша. – А ты его до сих пор любишь? Только честно. Я не обижусь. Я знаю, так бывает. Ничего.

      – Что ты, что ты, – торопливо сказала Марина. – Честно, нет. Я люблю тебя, Дашу и Алису и память о покойной маме. Мне хватает. Так вот, значит. А в предпоследний день я к нему в комнату пришла, с бутылкой коньяка «Мартель», и спросила, что такое означают эти буквы на этикетке: V.S.O.P.

      – Я знал, но забыл, – сказал Миша. – Типа возраст, как у нас звездочки.

      – Да, – сказала Марина. – А я тогда честно не знала. А он засмеялся и говорит: «Виноградный сок особого приготовления». Я ему: «Раз сок, давайте выпьем?» Он мне: «Нет, это же коньяк, ты что». Ну, я стала к нему прислоняться. А он так строго на меня посмотрел и сказал: «Прекрати немедленно. Ты ненормальная? Психованная? Еще раз рыпнешься – маме скажу. Иди отсюда». Ну я и пошла, на дискотеку. Морду