История СССР 1917—1945. Том I—II. Наталья Сердюк

те не могли того желать.

      Но царь ни слова им не говорил,

      не обижался, а хвалил,

      хвалил за выправку солдатскую,

      судьбу красивую сулил,

      и лишь с добром он с ними говорил.

      Царь понимал, что им не мил,

      совсем другим царя был мир,

      он слышал Бога, о терпении

      своей семье он говорил.

      Он только лишь Россией тогда жил,

      жил Русью, исковерканной войною,

      испачканной людскою кровью,

      и испоганенной той злою Тьмою.

      И Бога об одном он лишь молил,

      чтоб тот управил всё, и чтобы жил

      русский народ добром и верой,

      чтоб Тьму народ в Руси остановил.

      И, как бы в довершение всего,

      царю-де было послано письмо

      от офицера Русской армии,

      который, якобы, был предан свите, но

      просил в письме быть осторожным,

      и ночью с двух до трёх не спать,

      что, якобы, спасён – де будет царь

      и верными людьми перевезён.

      И царь поверил о всём том,

      он жил в надежде о таком,

      и несколько ночей не спал ни он,

      ни вся его семья, одевшись,

      все ждали весточки. Потом,

      как будто бы очнувшись, о простом

      обмане понял царь, и далее

      послал им весточку о том:

      «Мы не хотим, и мы бежать не можем,

      мы можем быть похищены лишь в том,

      у коменданта много здесь красноармейцев,

      нас охраняют очень и потом,

      те обращаются ведь с нами хорошо,

      мы не желали бы, чтоб им чинили зло,

      и Вас молю заради Бога —

      Вы избегайте пролить кровь,

      чтоб из-за нас не пострадали

      ни Вы, ни кто-нибудь другой.

      Нам разрешили отворить окно,

      но мы не можем головы просунуть,

      ведь пуля прилетит в окно,

      не нужно рисковать без воли».

      Он сим письмом всем доказал,

      как о всех душах он страдал,

      как думал обо всём народе,

      и как любви лишь всем желал.

      В июле восемнадцатого года,

      где было наступленье белых войск

      на Екатеринбург, те «красные» уж поневоле

      решили завершить сей круг.

      Здесь у историков есть много мнений,

      что, якобы, Москва тот отдала приказ,

      другие были против, что как раз

      лишь местный исполком из всех суждений

      приговорил царя к расстрелу, и приказ

      де, те с Москвой всё ж не согласовали,

      поставив перед фактом враз.

      Но, как бы ни было, в тот час,

      чтоб белые войска царя бы не отбили,

      тот приговор решили провести

      шестнадцатого июля в тёмный час.

      Царю с семьёю приказав одеться,

      велели всем спуститься в их подвал,

      царь нёс царевича Алексея на руках,

      тот болен был, не мог идти,

      в тот поздний вечер были на ногах

      все стражники на их пути.

      Они вошли