Тысяча и один гром. Антон Алеев

естественно, не собирался. Я принялся тихонько бренчать на гитаре.

      На звук, откуда ни возьмись, пришёл какой-то местный и не совсем трезвый парень лет двадцати.

      Некоторое время он рассматривал наши мешки. Потом сказал «Привет».

      Мы тоже сказали «Привет».

      – Поезд ждёте? – спросил парень. – Они ночью не ходят.

      – Да мы на рыбалку, – туманно ответил Олег.

      – На гитаре играете? – спросил тогда парень у меня.

      – Да так, – я уклончиво пожал плечами.

      – Я тоже умею играть, только мне нельзя, – признался наш новый знакомый.

      – Почему нельзя? – спросил простодушный Боб.

      – Нельзя, – вздохнул парень и присел в соседнее кресло. – Хотя играю я очень хорошо. И пою даже.

      – Странно, – зацепился Боб. – Как это? Играешь хорошо, а нельзя. Я понимаю, если бы играл плохо.

      Парень грустно кивнул и посмотрел на нашего друга осоловелыми глазами.

      – Ну-ка, дай ему гитару, – сказал Боб мне.

      Инструмент отдавать не очень хотелось, но любопытство пересилило.

      Местный взял гитару и оглядел компанию.

      – Я предупреждал, что нельзя, но очень уж хочется.

      – Да играй уже, давай, – нетерпеливо сказал Боб. – И пой.

      Парень снова вздохнул, закрыл глаза и…

      Изо всех сил ударил по струнам. В тихом пустынном вокзале такой звук показался ужасающе громким.

      – Голуби летят над нашей зоной… – заорал парень, что есть мочи. – Голубям нигде преграды нет!

      Мы отшатнулись. Такого никто не ожидал.

      Но новоявленному певцу удалось проорать только первый куплет.

      Потому что из центра зала к нам стремительно следовала тучная фигура в милицейской форме. Страж порядка материализовался прямо из воздуха.

      Вокалист, заметив приближающуюся угрозу, перестал играть, порывисто вскочил и сунул гитару Олегу, который стоял к нему ближе всего.

      – Говорил же, что не умею тихо, – бормотал он.

      Но сбежать без ущерба ему не удалось. Подбежавший блюститель порядка засандалил по его удаляющейся спине дубинкой, а следующий удар достался без вины виноватому Малышеву, который, обнимая гитару, тоже зачем-то решил отбежать.

      И тут злой взгляд милиционера упёрся в наши мешки и рюкзаки и приобрёл прояснённое выражение.

      – Так вы не шпана, что ли? – удивился он, профессионально прищурившись. – А то я смотрю, рожа знакомая опять дебош тут устраивает, – он обернулся, ища нашего приятеля, но того уже, разумеется, и след простыл. – А вы-то ведь не местные?

      – Да мы из Омска, – сказал я поспешно. – На рыбалку приехали, ждём, когда автовокзал откроется.

      – Аааа, – добродушно протянул лейтенант и грузно присел в ближайшее кресло, – молодцы, что из Омска. Вы это, того, извините! Повадились, понимаешь по ночам нарушать эти местные, вот и гоняю! Не обижайся! – он махнул Олегу рукой.

      Тот