Чужой муж. Елена Арсеньева

услышав, что она не пойдет, воскликнул бы: «Да и шут с ней, с этой вечеринкой! Я без тебя не пойду. Давай-ка лучше посмотрим, что там сегодня в кино идет? А то и просто дома посидим. Хочешь?»

      Именно этого она и хотела. Но Шульгин ушел.

      Он ушел веселиться, а она теперь сиди одна и жди!

      Тася яростно отшвырнула салфетку.

      Да что она вечно все начищает да натирает?! Вот уж правда что – была прислугой, прислугой и осталась!

      Села за стол и открыла конспект. Поступила в институт – так учись!

* * *

      Теперь первый секретарь горкома партии Михаил Иванович Говоров ездил на черной «Волге». Однако за рулем по-прежнему сидел незаменимый Егорыч.

      Горячо расцеловавшись с ним (Шульгин не забыл, какую роль сыграл тот в его судьбе, не побоявшись в самый разгар бериевщины поехать в Москву и передать письмо Говорова Рокоссовскому!), Дементий Харитонович протянул руку старинному приятелю куда сдержанней и не без опаски. Никак не мог понять, зачем тому понадобилось настаивать на встрече.

      Может быть, это как-то связано с Тасей? Что, если Говоров опять начнет говорить о своем желании вернуть Тасю? А если Тася потому отказалась идти на вечеринку, что задумала уйти от Шульгина – и не хочет понапрасну мелькать перед посторонними в качестве его жены?

      Словом, Шульгин, накрутив себя, уже был готов к самому худшему, когда автомобиль остановился у городской столовой и Говоров предложил:

      – Выходи. Пойдем-ка пообедаем!

      – Спасибо, – отказался было Шульгин, – меня жена дома кормит!

      Но Михаил Иванович настаивал:

      – Пошли, пошли!

      «Значит, не хочет при Егорыче заводить разговор!» – решил Шульгин.

      Однако Говоров вдруг спросил:

      – Егорыч, а ты что сидишь? Пойдем с нами!

      – Нет, Михаил Иванович, помилуйте, – стонущим голосом отозвался шофер, – с меня прошлого раза хватит!

      – Миша, у меня совсем нету времени, – попытался отказаться Шульгин.

      Но Говоров властно подтолкнул его вперед:

      – Пошли, сейчас сам все увидишь!

      Они поднялись на крыльцо столовой – и отшатнулись, пропуская выходившего мужчину, который вел на поводке громадную псину.

      – Во! – удивился Говоров. – С собакой – в столовую!

      Наконец они вошли в новое современное здание столовой, выстроенное, как слышал Шульгин, по проекту какого-то московского архитектора: чтобы и в Ветровске было все «как у людей».

      Ну что, и в самом деле все было как у людей: широкие лестницы, облицовка и пол белые – «под мрамор», полированные перила, тонконогие столики с пластмассовыми столешницами и стулья с неудобными, зато очень нарядными разноцветными сиденьями. Имелось также мозаичное панно, изображавшее какую-то грудастую жизнерадостную особу в беленькой косыночке на фоне заводских труб и колхозных полей.

      Панно, правда, было не столь большое, как в столичных кафе, но тоже – как у людей!

      Впрочем, разглядывать интерьер особо