Персонажи (сборник). Вирджиния Холидей

на полметра над асфальтом и зависла в воздухе, как птичка или, скорее, словно баскетболист перед броском. Мне открылась панорама, доступная человеку высокого роста. Я всегда думала, что они по-другому видят. Так и оказалось. Обзор был великолепен. Когда замечаешь на улице такого великана с опущенной головой, всегда удивляешься. Я могу понять, если он так передвигается по квартире. Действительно, на что там смотреть? Совершенно не интересно рассматривать шкафы и антресоли сверху – ничего, кроме жуткой пыли. А здесь на свободе, на воздухе, смотри вдаль – не хочу.

      Повисела – и хватит. Некая сила потащила меня вперед, как дети тащат самосвал на веревочке. Только на углу, на повороте, я оторвалась от этой невидимой веревочки и шлепнулась на землю. Ударилась не больно, но чувствительно пятками об асфальт и еле удержалась на ногах. Движение по этой стороне Фонтанки было сильным, но плеск слышался все яснее с каждым шагом.

      Острого страха не было, хотя ноги стали ватными. Во сне боязнь робка, пока только предчувствуешь нечто, но еще не встретился с ним. Кончиками пальцев ты понимаешь, что это всего лишь сон, даешь себе право опасаться, но не включаешься полностью. Легче бывает, когда включился сразу и бесстрашно идешь напролом, но тем больше вероятность, что потом от страха тебя выкинет на прежнее место.

      Я подошла к перилам, сперва посмотрела на небо, которое окрасилось в морковный цвет, потом посмотрела напротив в надежде разглядеть фарфоровую парочку, но их уже было не видно – туман ложился слоями, как жидкое тесто.

      Наконец я опустила глаза. Два предмета бились одновременно друг о друга и о гранитную набережную. Два привязанных друг к другу предмета. Телевизор и деревянная, в человеческий рост фигура. Скульптура, удлиненная и узкая, как Шигирский идол, с протянутыми вперед руками – будто просила о чем-то. На экране телевизора светилась телевещательная сетка. В голове промелькнуло: «Выключи телевизор». Надеюсь, вещала не эта деревяшка, но предложение показалось мне дельным. Вариант был только один – прыгнуть в воду. Я прыгнула.

      Сколько чудесных пузырьков под водой – все разного размера, ни один не повторяется, выныривать не хочется. Но дело есть дело. Когда моя голова показалась над водой, плеск волн усилился, в тумане близкий берег был едва различим. До телевизора я дотянулась легко, но, как выключить его, не сообразила – ни кнопок, ни рычажков. «Где-то должен быть шнур», – догадалась я. Пришлось снова нырнуть под махину. Это была не какая-то там плазменная панель, а пузатый и тяжелый телевизор «Рубин», который чуть меня не покалечил, потому что колебался в толще воды. Нащупав шнур, я взялась за него и нырнула еще глубже. Вилка размером с приличный утюг была вставлена не в розетку, а в какое-то растение, напоминающее подсолнух. Обеими ногами я уперлась в его цветоложе и попыталась выдернуть вилку. Тело мое выгнулось в подкову – начали быстро удлиняться руки и ноги.

      Вскоре я выдохлась и плюнула на телевизор: пусть остается включенным,