Оборотень. Алеся Ганиева

злобно прошипел сквозь зубы.

      Смотрю на отца и теряю дар речи. Он только что признался, что желал моего заключения в психушке, зная, что я совершенно нормальный человек.

      – Благодаря мне ты теперь свободна! – свободна от чего? Что он несет? – Ты можешь жить нормальной жизнью, без зверя!

      – Если я свободна, как ты говоришь, так отвяжись уже от меня со своими принципами. Можно прожить эту жизнь так, как я этого хочу! – слезы хлынули из глаз.

      – Прекратите оба! – тут вторглась мама. – Довольно уже!

      – Не я это начала! – срываюсь и бегу в свою комнату.

      Забегаю и хлопаю за собой дверью. Прижимаюсь к ней и медленно сажусь на пол. Он думал, что он избавил меня от зверя. Вот только сменил шило на мыло.

      – Пока ты живешь в моей доме, ты будешь жить так, как я скажу! – слышу, как папа разрывается внизу. А вот теперь я его узнаю.

      Родители давят и разбивают меня. За что такое наказание? За что судьба так не справедлива ко мне? Где та милая и чуткая мама? А папа, с которым мы в детстве были лучшими друзьями? Вот и задаюсь вопросом, где мне лучше было?

      – Эмили, – мамин голос за дверью. – Открой дверь, – тихо, словно скрывается.

      Поднимаюсь с пола, чтоб та открыла дверь.

      – Ты что, все это время на полу сидела? – аккуратно входит в комнату.

      Смотрю на неё и не желаю разговаривать. Она всегда пытается сыграть две роли, но со мной этот номер не пройдет. Я уже не та наивная Эмили!

      – Мы здесь ничего не меняли, после твоего отъезда, – медленно закрывает дверь. – Иногда только убиралась тут, чтоб все паутиной не заросло.

      Обхожу её и сажусь на кровать, она тут же села рядом. Все пытается войти в доверие ко мне.

      – Я не знаю, как быть с вами обоими, – глубоко вздохнула. – У него своя правда, у тебя своя.

      – Какая ещё правда? Ты про деда? Он же погиб в автокатастрофе? – смотрю на неё и снова злость кипит.

      – Я сама случайно узнала, от твоей бабки по отцовской линии. Она перед смертью шепнула мне, что его волк задрал. Я сразу подумала, что у неё просто старческий маразм был. Но затем стала замечать за твоим отцом, что каждое полнолуние он запирал все двери и окна. Вот потом попросила его объясниться.

      – И что он тебе ответил?

      – Ну, поначалу он отрицал все мои догадки, пока не сказала, что бабка сама все рассказала.

      – И…

      – Он рассказал то, что сказал внизу тебе. Ты пойми, Эмили… Для него это психологическая травма с детства! Он потерял отца, ещё и при таких обстоятельствах. Он долго не мог придти в себя, пока они с матерью не переехали.

      – А причем тут я?

      – Ты не причем! Он боится за тебя и пытается сберечь.

      – Сам чуть не двинулся и меня чуть…

      – Эмили…

      – Да, мам, это бред какой-то! – хотелось бы сказать, что меня лечил оборотень, но думаю, лучше умолчать. – С чего вдруг волку понадобилось