Брат Смотрящего. Паша Уральский

попросту невзлюбили. В глаза мне этого никто не говорил, но это чувствовалось в отношении.

      Наступил понедельник, и с утра воспитатель попросил меня зайти в кабинет директора, где толпа женщин среднего возраста принялась меня отчитывать за мое «неподобающее поведение».

      – И как тебе не стыдно швыряться табуретками и руку на детей поднимать!? – восклицала одна из них.

      – Какие дети? Они же мои одногодки! Они первые на меня напали, а я лишь отбивался! – пытался я хоть как-то оправдаться, но все было бесполезно – в их глазах я был виновен, и точка. Это я потом уже понял, что в таких ситуациях они не имели права кого-то оправдывать. Ведь такое послабление мигом внесет разделение на хороших и плохих, а это раскол общества. Именно поэтому они стыдили и внушали вину каждому, то есть, если вы чего-то натворите, то виноваты все – и хорошие и плохие.

      Эта нехитрая методика отлично работала. Теперь дети, зная, что пиздюлина прилетит всем поголовно, стремились на корню пресекать шалости других ребят. Но порой система давала сбой, как, например, в моем случае.

      Сотрудники, не скрывая злости, громко возмущались моим непокорным поведением, а директор в очередной раз стала объяснять:

      – Как ты не понимаешь! Приют – это теперь твоя семья, и другой семьи у тебя больше нет!

      На что я возразил:

      – У меня есть семья! У меня есть брат!

      Все женщины внезапно замолкли, выпучив глаза, и одна с издёвкой спросила:

      – Это который в тюрьме, что ли, сидит? – в кабинете тут же раздался тихий смех женщин.

      – Твой брат – уголовник! Он тебе ничем не поможет. Ему самому нужна помощь, раз он из тюрем не вылезает! А если и вылезет, то кто тебя отдаст ему на попечительство? Он ни одну комиссию не пройдет, его любые органы опеки забракуют.

      Немного помолчав, она добавила:

      – Твоя семья здесь! И мы единственные, кто сможет реально тебе помочь! И если тебя чего-то тут не устраивает, то проваливай в спецшколу, там тебя быстро научат манерам!

      Мне нечего было им ответить. Было очень обидно от такой несправедливости, и все, о чем я тогда мечтал – это просто исчезнуть и больше никогда туда не возвращаться.

      В наказание за ночное побоище мы с бандой мародеров получили письменные предупреждения в личное дело и неделю дежурства на этаже. Теперь нам предстояло совместно каждый день подметать полы, прибираться и накрывать на стол еду трижды в день.

      Я вышел из кабинета злым на весь белый свет. Хотелось просто взять и куда-нибудь убежать прочь, но на выходе из здания я напоролся на одну из «амазонок», которая меня защищала той роковой ночью.

      – Че, предупреждение влепили, да?

      – Угу…

      – Че, из-за ночной драки, да?

      – Угу…

      – Ты так-то правильно поступил. Слабых нигде не любят, теперь тебя будут бояться и больше не полезут, я те отвечаю!

      Ее фирменный уральский акцент сильно резал слух. Типичная