Гиблая трясина. Джой Эллис

Мэтт неуклюже отполз назад от мальчика, упал в мокрую траву, набрал в грудь побольше воздуха и чуть ли не шепотом скомандовал: – Опускайте! Да опускайте же! – Он с трудом вскарабкался на ноги. – Кажется, мы опоздали. Вызывайте судмедэкспертов, и поскорей.

      – Сэр? – Лицо Джейсона прорезали озабоченные складки. – Он мертв?

      – Сукин сын прибил несчастного к долбаному забору. – Его передернуло. – Когда вы подняли панель, я рассмотрел длинные гвозди в запястьях… Господи, это же ребенок!

      Джейсон закрыл глаза.

      – Вот черт! Я еще подумал, для забора что-то тяжеловато.

      – И я еще кое-что рассмотрел. У него на плече какой-то знак, татуировка или что-то вроде.

      – Как у остальных?

      – Не уверен, я только краем глаза заметил. Но рискну сказать, что да.

      Мэтт почувствовал руку у себя на плече.

      – Вы в порядке? – Нарушив приказ, подошла Лиз. – Вы белый, как бумага.

      Мэтт почувствовал, что тронут ее беспокойством. И негромко, так, чтобы слышали только Лиз и Джейсон, произнес:

      – Все по новой. Он вернулся.

* * *

      Полтора часа спустя огораживающая место преступления бело-голубая полицейская лента приподнялась, навстречу Мэтту выбрался профессор Рори Уилкинсон, патологоанатом Министерства внутренних дел, и обратился к нему со своей обычной дозой черного юмора:

      – Мой дорогой старший инспектор, я обожаю ваше общество, но категорически возражаю против того, чтобы пересекать полграфства от самого Гринборо только потому, что какой-то придурок решил, будто мне надоели сердечные приступы и прочие смерти от естественных причин. – Он сердито уставился на Мэтта. – Когда поймаете этого урода, так ему и скажите – я его юмора не оценил! Тоже мне художник! Декоратор! Показуха одна!

      – Объясните же, в чем дело, – попросил ничего не понимающий Мэтт.

      Рори уставился на него из-под капюшона своего защитного комбинезона.

      – Простите меня, Мэтт, подобное просто бесит. Когда люди начинают играть со смертью. Несчастный ребенок умер не здесь. И не распятым. И эта позорная попытка что-то там изобразить у него на плече была посмертной, не прижизненной. Таким образом, смерть мучительной не была, и разумно предположить – хотя это и потребует дополнительной проверки, – что, исходя из выражения лица и полопавшихся сосудов в глазных яблоках, он задохнулся или его удушили. Будем проверять.

      – Ясно. – Какая-то часть его сознания испытала сейчас огромное облегчение – пусть мальчик и мертв, по крайней мере то, что сделали с его телом, произошло уже после смерти. – Наверное, профессор, мне не следует спрашивать, но вы же займетесь этим делом в первую очередь?

      – Само собой! Интересно, Мэтт, что вы сейчас подумали? Что я засуну его поглубже в холодильник – пусть полежит, пока я шарфик довязываю? Естественно, я сразу же проведу вскрытие, а учитывая, что творится у совершившего все это в башке, я бы и вам посоветовал действовать как можно быстрей. С меня и одного такого трупа достаточно,