Брат, держи удар!. Владимир Колычев

Сапунов, ни Светлов с Вершининым пока не могут вычислить неведомого противника. Но ничего, у них все впереди.

      А пока нужно держать удар...

      Никиту вывели во внутренний двор изолятора. Обшмонали и бегом загнали в автозак – специальную машину для перевозки заключенных. Веселая прогулка для миллионера – ничего не скажешь...

      Он слышал, за границей любители острых ощущений платят деньги, чтобы оказаться в подобной ситуации. Нервы себе пощекотать. На часик, на два, максимум на сутки себя за решетку сажают. Но это все ненастоящее. Ведь они знают, что скоро их выпустят. А у Никиты все по-настоящему. И бесплатно...

* * *

      «Матросская тишина». Мрачный гулкий коридор, темные шершавые стены, железные двери. Тяжелая поступь конвоира. И его грозный окрик:

      – Стоять! Лицом к стене!..

      Никита выполнил команду. А что оставалось делать?..

      Лязг отпираемого замка, скрип железной двери.

      – Пошел!

      Никита оказался в камере. Остановился на пороге, осмотрелся.

      Ничего необычного. Просторная камера. Железные койки в два яруса. Мест много, но все они заняты. Свободное место только у параши. Классический вариант.

      Запашок соответствующий. Немытые тела, вонючие носки. Атмосфера угнетающая. Спертый воздух, чей-то чахоточный кашель в углу возле окна. Десятки пар глаз – взгляды злые, равнодушные, сочувствующие.

      Посреди камеры в проходе между нарами грубо сколоченный стол. За ним четыре крепких парня. В картишки перебрасываются.

      В камере душно – игроки в одних майках. Видно, как размалеваны их тела. Расписная блатота...

      Никита мог иронизировать сколько угодно. Но только в душе. Нельзя, чтобы насмешка прорвалась наружу. Ребята могут не понять насмешки...

      В дерьмовое место он попал. Есть, конечно, «номера» и много хуже. Те, которые метра на два ниже уровня земли. Но это для покойников. А Никита пока еще жив... Пока...

      Блатари видели, слышали, как в камеру ввели нового постояльца. Те, которые сидели к нему спиной, обернулись, впились в него глазами-буравчиками.

      – Кто такой? – грубо спросил один.

      – Сто пятая, пункт второй...

      – Погоняло?..

      – В Бутырке Братом крестили. Девяносто третий год...

      – Кто?..

      – Король.

      – Да ну, гонишь!

      – Отвечаю...

      – Король – это круто...

      – Пацаны, мне бы присесть.

      Свободное место только у «толкана». Но это при том, что кое-кто под шконками, на полу ночует. И под свободной койкой какой-то тип. В красном спортивном костюме. Рядом с ним на полу еще какой-то мурик сидит. Толстенький, губы пухлые. Майка на нем красная.

      – Это, что ли, «петушиный» угол? – взглядом показал на них Никита.

      Первое неписаное правило «прописки» – узнать, где место для «петухов». Чтобы не коснуться их ненароком. Иначе сам попадешь в число изгоев. Вмиг опустят. Может, и не опетушат, но «парашником» сделают. И на «крытке», и у хозяина будешь сортиры драить.

      –