Звезда бессмертия. Анна Анатольевна Чернышева

торчит, как фонарный столб.

      –Надо милицию, – мямлит мой храбрец жалостно.

      –Не советую, – слышу я уверенный, зычный голос.

      Охранник из банка, весь закомуфляженный, как спецназовец, вальяжно прислонившись к зеркальной двери, нагло смотрит на меня.

      –А ты ничего!

      Один побитый соскребает себя с асфальта. Я хватаю Серегу за руку и тащу к нашим ведрам. А ведер-то и нет! Уже спер какой-то паразит!

      ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.

      ЧУДЕСА, ДА И ТОЛЬКО!

      До самой квартиры, я шагаю крайне решительно, думаю только об украденных грибах. Переступаю порог и коленки сразу подгибаются, я плавненько сажусь на пол. Вся дрожу мелкой дрожью и слова сказать не могу.

      –Лиза, что с тобой?

      Я молчу, Сергей стаскивает с меня грязные сапоги, сгребает меня в охапку и тащит на диван, устраивает удобно, садиться рядом.

      –Успокойся, тише, тише, все уже кончилось!

      Я утыкаюсь в него как в подушку и громко рыдаю. Правая рука сильно ноет, я прижимаю ее ладошкой к груди и крепко держу второй рукой, будто потерей.

      –Лизонька, Лиза!

      Серега гладит меня по голове, а я от этого еще больше реву. Мне так страшно просто ужас. Он сует мне свой огромный носовой платок, спрашивает тихо:

      –Пить хочешь?

      Я киваю, икаю как в детстве, вытираю мокрые щеки, сморкаюсь и всхлипываю. Серега возвращается с водой. На его куртке темное пятно от моих слез. Я хватаюсь за стакан обеими руками, жадно пью, успокаиваюсь. Мой успокоитель стягивает с меня куртку, спрашивает участливо:

      –Чего ж ты теперь рыдаешь? Возле банка вела себя как Рембо, а теперь раскисла.

      –Я не знаю… как я все это…

      –Ты где русскому стилю училась?

      –Я никогда ничему не училась. Я только балетом в детстве занималась.

      –И там такому учат?! – Сергей даже сел.

      –Нет, я … не знаю… я .. я была сама не своя…

      –Как будто не в себе? – подсказывает Сергей.

      –Нет, наоборот, больше в себе, чем всегда. Я как будто освободилась или проснулась, как будто так и должно быть. Теперь я замерзаю, так всегда после слез. Я тяну на себя плед, кутаюсь, поджимаю ноги.

      –Так ты не умеешь драться? – все не верит Серега.

      –Совсем, совсем… – мотаю я головой.

      –А этот прием с пистолетом?

      Меня даже передернуло.

      –Я страшно боюсь оружия. Я вся цепенею от страха.

      –Ну, ну, я видел.

      –Нет, правда, ты же сам знаешь, какая я трусиха.

      –Знал, до сегодняшнего дня.

      –Я сама не знаю, что это было!

      –Боевиков насмотрелась, – решает Серега, – вообразила себя Чаком Норисом.

      –Мне кажется, все было совсем не так, – пытаюсь объяснить я, – я ничего не воображала… я была сама собой, но ничего не боялась… знала свою силу… как в том первом странном сне, помнишь, я тебе рассказывала?

      –Во сне тебя прибили!

      –Но, пока не прибили, я чувствовала себя