Звезда бессмертия. Анна Анатольевна Чернышева

сон и успокаиваюсь. Действую, как в голову взбредет.

      На этот раз мне взбрело не благоразумно пройти мимо, а направиться прямехонько к коню. Странная фантазия. Ведь я всегда боялась лошадей.

      Видимо не всегда! Я сама с удивлением наблюдаю, как подхожу к коню, смело глажу его по шее. И даже не удивляюсь, когда он тянется ко мне как к старой знакомой. Дальше я сражаю себя наповал. Я или не я, а то что мною движет, опирается ногой на кривой пенек, легко и весело вскакивает на спину коню. Мало того, что я никогда в принципе, не была способна на подобное безумство. Так ведь на коне нет никакой сбруи. Я ничего не понимаю. Сон, просто сон! Честное слово, я бы не удивилась даже, если бы оседланный мною гигант повернулся и представился по-русски или, скажем, по-английски:

      –Hi, my name is Dick.

      Понятия не имею, как можно заставить лошадь двигаться. Тем не менее, я что-то делаю, и огромная, чудовищно сильная зверюга покорно и плавно двигается в ту сторону, куда мне и нужно.

      Сижу, раскачиваюсь, боюсь, размышляю о том, что окончательно спятила и еду себе, еду. Один двор сменяет другой, мы уверенно приближаемся к моему дому. Только придется выбраться из дворов и пересечь центральную улицу. Странно, я всегда полагала, что кони боятся машин, а рыжий абсолютно спокоен, словно всю жизнь прогуливается по городу.

      Если бы я спала, я бы сразу проснулась! Оглушительный милицейский свисток пугает меня до полусмерти.

      –Сержант Попелев, – представляется низенький круглый гаишник.

      Тут мой конь громко хамски ржет.

      –Ну, что вы смеетесь? – обижается сержант. – Моя фамилия происходит от настоящих польских королей! А вы чего нарушаете?! – приосанился царственный постовой.

      –Я? А что нельзя? Я не знала, – мямлю я, слезая с теплой конской спины.

      –Нарушаете! – грозно повторяет потомок польских королей.

      Пока я лихорадочно соображаю, что денег на штраф у меня все равно нет, конь сам решает возникшую проблему. Он не выслушивает длинную речь сержанта о том, какие пункты и параграфы мы нарушаем, и просто скачет обратно во дворы, откуда и появился. Когда животное исчезает из вида, похоже не мне одной кажется, что его и не было. Сержант прокашливается, делает под козырек и поворачивается ко мне спиной. Окружающая меня реальность закачалась и стала медленно покрываться рябью, как вода в пруду от дуновения ветерка…

      ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.

      СМЕНА ДЕЙСТВУЮЩИХ ЛИЦ.

      Я просыпаюсь, но медлю, боюсь открыть глаза. Вдруг все: и побег, и автобус, и конь было только сном. И открыв глаза я опять обнаружу, что по-прежнему нахожусь в больничной палате. На всякий случай, сначала принюхиваюсь. Запахи вокруг не знакомые, но на больничные совсем не похожи. Я решаюсь открыть глаза.

      –Господи боже, да что ж это такое?!

      Я не в больнице, но я и не дома! Где я?! Двуспальная кровать, чужая комната, незнакомая обстановка. Шкаф, тумбочки, круглое зеркало, желтые шторы. Открывается балконная дверь, шторка отодвигается,