Избранные. Елена Милер

вдохнул свежий воздух.

      – А мне здесь больше нравится! – сказал он.

      – Кто-бы сомневался! – сказала я, ласково посмотрела на мужа и пояснила супругам Хеаскааре: – Я иногда называю Матвея селезнем за его любовь к душу и воде вообще.

      – Здесь я с ним совпадаю! – сказала вдруг на хорошем русском Маарет, и впервые улыбнулась своими тонкими и бледными губами. – А Вы любите рыбалку?! Здесь удобно рыбачить с открытой кормы.

      Матвей, к которому обратилась пожилая женщина, слегка растерялся.

      – Мы с Джули никогда не рыбачили на море. Да и на речке не часто удавалось.

      Наше знакомство с хозяевами продолжилось за завтраком, который длился больше часа, и после которого, наконец, Хеаскааре вывели яхту в море.

      Практически сразу, как судно оказалось в открытой воде, у меня началась морская болезнь. Маарет дала таблетку, которая должна была облегчить моё состояние, и сказала, что дня через три болезнь пройдет. Но таблетка не помогала, и мне становилось всё хуже. Матвей с Берндом отвели меня в трюм – самое прохладное и тёмное место на яхте. Матвей подержал фонарь, а Бернд быстро и ловко соорудил для меня постель. Мне было совершенно всё равно из чего эта постель и где. Инстинкт подсказывал: надо поскорее лечь! Как только я приняла горизонтальное положение и закрыла глаза, мучительное подташнивание прекратилось.

      – Мне уже легче, – я слабо улыбнулась мужчинам. – Но трое суток – это совсем не мало! Это – почти половина запланированного срока плавания! Идите, не беспокойтесь обо мне! Я попытаюсь уснуть.

      – Это правильно, – согласился финн, – станет легче.

      Выключив фонарь, Матвей поставил его у изголовья моей постели, и мужчины ушли.

      Оставшись одна в полной темноте, я принюхалась. В трюме приятно пахло кожей и древесиной. Раз нет пыли, – значит, нет и мышей, – решила я и улыбнулась тому, что сейчас меня радует не какая-нибудь глубокая мысль, или что-то значительное, а всего лишь отсутствие мышей.

      Чтобы отвлечься от сосредоточенности на собственной слабости, я заставляла себя прислушиваться к равномерному шуму двигателя и ритмичным ударам волн в корму. Вскоре я утратила ощущение времени и погрузилась в полузабытье, похожее на сон. Неожиданно, словно от толчка, я очнулась: в трюме было совершенно тихо. Похоже, яхта остановилась.

      Нащупав фонарь, я включила его, встала с постели, и, цепляясь за перила винтовой лестницы, быстро поднялась на палубу. Всё море и яхта были укрыты плотным туманом. На палубе никого не было. Я заглянула за борт: внизу равномерно шуршали мелкие волны. Не понимая, что происходит, я кинулась в гостевую каюту.

      Матвей спокойно лежал в своей кровати и читал какой-то журнал.

      – Почему стоим? Где Хеаскааре?

      – Потому что туман! – Матвей поднялся навстречу мне. – Хеаскааре – в своей каюте. Чего ты так встревожилась?! Ну, туман! Никто не ожидал, что он так быстро сгуститься, поэтому мы продолжали несколько часов плыть от берега, а надо было бы сразу вернуться. Теперь