Избранные. Елена Милер

это он просто перед тобой рисовался! – Санёк снисходительно улыбнулся, и встал из-за стола, загремев стулом.

      – May be! – улыбнулась я. – Но выглядело это очень убедительно! И ты прав, он хотел убедить меня в серьезности своих намерений, – актер! А теперь, дорогой, расскажи-ка ты о своих делах.

      Моя просьба не смутила сына. Вытряхнув содержимое ранца на диван, он ловко извлек из горы книг, тетрадей, ручек и прочих школьных принадлежностей, свой дневник, и не без гордости предъявил его. В последние недели наши общие усилия по наверстыванию школьной программы, наконец, начали приносить плоды в виде хороших оценок. Вот и сегодня всё было в порядке. Санёк увлеченно рассказывал об учёбе, и событиях школьной жизни, а я думала о том, что теперь могу быть спокойной за него.

      Можно будет даже оставить его на несколько дней одного, чтобы самой съездить в Москву к Матвею, – мне так плохо без него!

      Миссурск, 14 февраля

      Решив воспользоваться приглашением, вечером я пришла на заседание Штаба. В небольшой комнате собралось довольно много народа – члены штаба и сотрудники издательства, готовящего женщинам региона поздравительные открытки с 8 Марта от имени Алфеева.

      Даже не извинившись перед членами Штаба, которые по его просьбе собрались к назначенному времени, Алфеев первым делом занялся макетом открытки. Штабным оставалось только надеяться, что обсуждение макета не затянется.

      Но дело двигалось со скрипом. Сначала Алфеев всё не мог определиться, где и как ставить свою подпись. Потом в нерешительности рассматривал раскладки, которые привезли художники, чтобы выбрать наиболее подходящий цвет для фона. Терпение моё кончилось, когда дело дошло до выбора шрифтов. Так как некоторое время я занималась издательским делом, то хорошо знала, что в этом вопросе следует полагаться на профессионалов. Опасаясь, что не удержусь от замечаний, или чего лишнего сболтну раньше времени, я вышла в коридор, и вернулась в комнату заседаний только, когда меня позвали.

      В конце совещания, после обсуждения мелких оргвопросов, я попросила Алфеева о встрече наедине. Как я и рассчитывала, он легко согласился. Дождавшись, когда штабные разошлись, я села за стол прямо напротив Алфеева.

      – Евгений Алексеевич,– произнесла я с притворным волнением, – когда я ездила по районам, люди мне сказали, что всем известна Ваша причастность к убийству Белова – одного из местных предпринимателей. О подобных вещах, наверное, стоило бы меня предупредить. Как теперь будем с этим работать?!

      Тень досады скользнула по лицу Алфеева, но он даже не шелохнулся. Как сидел молча, подперев кулаком подбородок, и откровенно рассматривая меня, так и продолжал сидеть. Он, видимо, считал, что я, да и все остальные, должны просто верить в его абсолютную непогрешимость.

      – Да у Вас, Евгений Алексеевич, на лице написано, что Вы человек жестокий и лживый, – сказала я, скривив в ухмылке губы, и с вызовом посмотрела ему в глаза.

      – Это как? – удивился и даже