Екатерина Великая. Портрет женщины. Роберт К. Мэсси

и с Божьей помощью мы можем надеяться на его выздоровление. Он вернулся к нам».

      Прочитав это письмо, Екатерина почувствовала, как к ней вернулось хорошее расположение духа, и вечером она пошла на бал. Когда Екатерина только появилась, все столпились вокруг нее; новость о том, что опасность миновала и великий князь пошел на поправку, быстро распространилась при дворе, и Екатерина поняла, что прежние времена вернулись. Как и в Москве, каждый вечер давали бал или маскарад и каждый вечер приносил новый триумф.

      Посреди этого водоворота событий в Санкт-Петербург прибыл шведский дипломат граф Адольф Гилленборг. Он приехал с официальным дипломатическим визитом объявить о бракосочетании шведского кронпринца Адольфа Фридриха Гольштейнского (брата Иоганны и дяди Екатерины) и принцессы Луизы Ульрики, сестры прусского короля Фридриха II. Это была вторая встреча Екатерины с Гилленборгом: они виделись за пять лет до этого в доме ее бабушки в Гамбурге, когда ей было всего десять лет. Именно тогда она произвела на него впечатление своим не по годам развитым умом, и он советовал ее матери уделять девочке больше внимания.

      Вот как Екатерина описывала их вторую встречу:

      «Это был человек очень умный, уже немолодой [в ту пору Гилленборгу было тридцать два года] <…> Прибыв в Петербург, он пришел к нам и сказал, как и в Гамбурге, что у меня философский склад ума. Он спросил, как обстоит дело с моей философией при том вихре, в котором я нахожусь; я рассказала ему, чем занимаюсь у себя в комнате. Он мне сказал, что пятнадцатилетний философ не может еще себя знать достаточно, и, кроме того, я окружена столькими подводными камнями, что есть все основания бояться, как бы я о них не разбилась, если только душа моя не исключительного закала; и что надо ее питать самым лучшим чтением, для чего рекомендовал мне „Жизнь знаменитых мужей“ Плутарха, „Жизнь Цицерона“ и „Причины величия и упадка Римской республики“ Монтескье.

      Я пообещала прочитать эти книги и в действительности искала их. Я нашла «Жизнь Цицерона» на немецком и осилила несколько страниц, после чего перешла к Монтескье. Когда я начала его читать, он заставил меня задуматься, но я так и не смогла одолеть его целиком, поскольку он вгонял меня в сон, и, в конце концов, отложила его <…>

      Мне не удалось найти Плутарха. Его я прочитала лишь два года спустя.

      Желая доказать Гилленборгу, что она вовсе не поверхностная особа, Екатерина написала о себе эссе, «дабы он мог видеть, знаю ли я себя или нет». На следующий день она передала Гилленборгу эссе, которое назвала «Портрет философа в пятнадцать лет». Он был впечатлен и вернул его вместе с дюжиной страниц комментариев, большей частью хвалебных. «Я читала и перечитывала несколько раз его сочинение, я им прониклась и намеревалась серьезно следовать его советам. Был и еще один случай, удививший меня. Однажды во время беседы со мной он позволил себе следующее высказывание: «Как жаль, что вы выходите замуж!» Я хотела узнать, что он имел в