Братья и сестры. Книга 1. Братья и сестры. Книга 2. Две зимы и три лета. Федор Абрамов

заговорила:

      – Командировочные-то у нас всё больше у Марины-стрелехи останавливаются. Она из-под земли вино достанет. Ну а теперь вина нету, кто рад со старухой! С одним глазом, ничего не видит. Вы ко мне приходите.

      – Ва-ру-ха!..

      – Околей ты дале, иду. Могла бы и мою лошадь пригнать. – Варвара сделала несколько шагов и опять обернулась к Лукашину: – Дак вы ко мне, ежели пожелаете… Летось[13] учитель жил – ничего, не обижался…

      Варвара засмеялась и, махнув красным подолом, скрылась за пригорком.

      – Ну и ну… – улыбаясь, покачал головой Лукашин. Затем он еще раз посмотрел на одинокую фигуру, все так же неподвижно стоявшую на горе, и пошел к мосткам.

      …Во дворе правления он увидел мужчину и женщину.

      Они стояли на открытом крыльце и, судя по всему, о чем-то крупно спорили.

      – Не стращай, не поеду! – выкрикнула женщина. – Сама не поеду и людям не велю.

      – Ты что? Приказы не выполнять? – наседал на нее мужчина в кубанке с красным перекрестьем поверху. – Весну военную встречаешь?

      – Здравствуйте, товарищи.

      Мужчина и женщина разом обернулись.

      – А, фронт… – приветливо разулыбил свое рябое лицо мужчина и, сойдя с крыльца, протянул Лукашину руку. – Домой? На побывку? В какую деревню? Минина! – резко обернулся он к женщине: – Выделить лошадь! Немедленно! Понятно?

      Темные глаза женщины сузились:

      – Нету у меня лошади! Заняты… – И она, злая, сердито раздувая ноздри, сбежала с крыльца.

      – Видал, какой черт! Да, брат, кто с немцами, а я с бабьем воюю. Ну мы это дело обтяпаем. Лошадь будет.

      Лукашин, задетый за живое неласковым приемом женщины, проводил ее взглядом до угла. Она шла размашистой, мужской походкой.

      «С характером», – подумал он.

      – Лошадь мне не надо. Я к вам из райкома.

      Час спустя Лихачев, весь красный, выскочил из бухгалтерской в общую комнату.

      – Ну, как международная обстановка? – полюбопытствовал Митенька Малышня, растапливавший печку.

      Лихачев грохнул дверью.

      Глава шестая

      План Лукашина, когда он отправлялся в «Новый путь», был самый обыкновенный: вечером в тот же день собрать колхозников, рассказать о положении на фронте, а затем уже, после этой духовной зарядки, влезать в колхозные дела. Но головотяпское распоряжение Лихачева, о котором узнал он от колхозниц в поле, опрокинуло все его первоначальные намерения. Надо было, как говорится, сразу брать быка за рога.

      Два дня Лукашин знакомился с колхозными делами: разговаривал с людьми, обошел скотные дворы и конюшни, побывал в кузнице. Творилось черт знает что! Сеялки не ремонтированы, плуги, как на слом, свалены в кучу под открытым небом у кузницы – ржавые, с прошлогодней землей на лемехах. С кормами и того хуже: прохлопали, не вывезли до распутицы с дальних речек. И все это в колхозе, о котором в райисполкоме с уверенностью говорят как о добротном середняке, не внушающем опасений за исход посевной. А председатель? Слова доброго о нем никто не сказал.

      «Ну

13

Летось – прошлым летом!