Переписка художников с журналом «А-Я». 1982-2001. Том 2. Игорь Шелковский

прогресса». Наверное, искусство есть то, что остаётся после художника, когда мода на данное явление проходит. Впрочем, искусство такая вещь, что лучше не определять, что это такое.

      Во всех письмах ты жалуешься, что я мало пишу о себе. А что писать? Особых внешних изменений в моей жизни не произошло. Сижу в своём огромном ателье, смотрю на пруд с утками. Парадоксальным образом с появлением этого ателье я стал меньше работать как скульптор. Конечно, это в первую очередь из‐за того, что не остаётся совсем времени для такой работы. Но есть и ещё один момент – как-то не хочется превращать искусство в средство зарабатывания денег. Большинство из приезжающих и не ставят никаких других целей. И, как правило, добиваются успеха, но я им не завидую. Мне всегда жалко расставаться с собственными работами, а так как значительная часть всё-таки распродана, то мастерская стоит почти пустая. Я предпочёл бы подрабатывать чем-то не связанным с искусством: уроками, покраской комнат. Впрочем, так и делаю. Это даёт мне чувство внутренней свободы. Уже несколько лет отказываюсь от всяких выставок, чтобы не терять на это времени.

      В искусстве сейчас что-то переходное. Явная мода, по крайней мере здесь, в Париже, на псевдоакадемический рисунок, на реализм-натурализм (практически всё делается с проекции), ещё год-два продержится, как всякая мода.

      Очень меня порадовали ребята в N. Y. Лёня Соков, наконец, счастлив до предела: вся семья с ним, есть возможность работать, сын растёт, жена скоро будет на хорошей работе. Сам весь так и сияет, хоть и устал от всех хлопот. Герловины сняли помещение в центре Сохо. Бывший гараж, переделанный в студию. Высокое помещение с верхним светом, к потолку подвешен агрегат для нагревания воздуха, спят на антресолях. Римма теперь снимается тут же на фоне Дали и Поллока. Громадные холсты, у них находятся на реставрации – этим подрабатывают.

      Сашина мастерская, как и в Москве, в подвале, а район напоминает Новопесчаные улицы. Русских в N. Y. гораздо больше, чем в Париже, в метро оглянешься – обязательно кто-нибудь читает «Новое русское слово». Город как будто очень близок и знаком – то ли по трофейным фильмам, просмотренным в детстве, то ли ещё почему. Ни один из виденных мной западных городов не напоминает так Москву, как N. Y., – отчасти своей архитектурной безалаберностью, шириной улиц, домами-коробками и архитектурными излишествами. Проспект Мира или Ленинский проспект – типичные нью-йоркские улицы. А вообще это тема для большого письма, которое я всё собираюсь написать и напишу. Пока что с письмами тришкин кафтан: написал одно, не успел написать другое. Каждый номер журнала – это сотни две или больше писем – туда-сюда, по всем вопросам и деталям. Московские письма по почте не приходят уже года два – как обрезало. Наверное, и мои даже поздравительные тоже перехватываются. А вообще, каждое московское письмо для меня праздник, я их месяцами таскаю с собой в сумке и перечитываю в электричке. Надеюсь тебя увидеть здесь по гостевому вызову. Шансы есть,