Музыка ветра. Татьяна Томах

несколько охладела к изучению замысловатых правил фэншуй. Пусть они там, в своем Китае, свою китайскую энергию ци перекручивают как хотят. А у нас тут своя энергия, и правила ихние для нее не годятся. И папина музыка ветра – самая лучшая. И всегда будет самой лучшей. Потому что ее подарил папа. И потому что под ее волшебный перезвон он рассказывал маленькой Веронике чудесные истории про ветер и его сыновей: Борея – северного, Аквилона – западного, Зефира – южного, самого доброго и ласкового…

      Она тогда и представить не могла, что папа может ее предать.

      Что всего через полгода, захлебываясь слезами, Вероника сорвет папину музыку ветра с карниза, безжалостно разрывая тонкие нити, и зашвырнет ее в кладовку, вниз, к старым детским игрушкам. Хотела сперва в мусорку, но туда было дольше идти…

* * *

      Началось все еще летом, перед седьмым классом. Но Вероника сначала ничего не заметила, а потом ей стало не до того. Потому что в школе появился Димка Воронов.

      Сперва Вероника его не узнала. Они виделись в последний раз лет сто назад. А то и больше. Димка окликнул ее в школьной столовке.

      – Эй, крылатая! – услышала Вероника и вздрогнула. А потом поняла, что это глупо и, конечно, зовут кого-то другого.

      Так ее называл иногда папа – и больше никто. Вообще, папа придумал ей тысячу разных имен, и Веронике они все нравились, даже смешное детсадовское «цыпленок». Конечно, в последнем Вероника не признавалась, а фыркала и возмущалась, когда папа так говорил. Какой такой цыпленок, когда человеку уже четырнадцать?! Любого другого Вероника убила бы за такое прозвище. Ну ладно, может, и не убила, но как минимум не стала бы отзываться. Но у папы это получалось так нежно и тепло, что хотелось, как раньше, дурашливо запищать и спрятаться к папе под крыло. Как в пять лет, право слово. Эти все птичьи прозвища оттого, что Веронику назвали в честь Ники. Это такая богиня победы.

      С крыльями. В общем, здоровский символ. Хотя с ним и возникали иногда недоразумения. Например, лет в пять Вероника обнаружила в одном из альбомов по искусству скульптуру этой самой Ники, но без головы и без рук. Читать Вероника уже умела, поэтому подпись разобрала без труда. И очень испугалась. Даже расплакалась. Успокоил ее, как всегда, папа. Он как-то чувствовал, даже через стены, когда Веронике становилось страшно.

      «Я тоже такой буду?» – дрожащим голосом спросила она папу.

      «Ну что ты, цыпленок! – папа обнял Веронику, поцеловал в макушку. – Что ты так рыдаешь? Смотри, какая она красивая. Разве тебе не нравится?»

      «Без ручек? Без головы?»

      «Ну, иногда это и неплохо», – вдруг сказал папа, улыбаясь.

      Вероника от удивления всхлипнула и перестала плакать.

      «Например, птицы, – продолжил папа. –

      У них нет рук, зато есть крылья. Думаешь, им плохо? Можно летать, зато не надо, например, мыть посуду. Здо́рово?»

      Вероника задумалась. Но ее размышления прервала мама, явившись из кухни с картофелиной в одной руке и ножом в другой.

      «Да,