Банкир. Петр Катериничев

казаки, татары и вольнопоселенцы. Вот и поприставай к их девкам – это смотря что получить хочешь: нож в брюхо или шесть картечных дырок из двух стволов… А вольнопоселенцы, которые отдыхающие, баб своих не для тебя привезли, пасут что надо… Усек картину битвы?

      – Да пошел ты!

      – Только вместе с тобой. И то – за винцом к деду. Вино у деда – путевое!

      – А чего ему? Сиди сивуху продавай дурачкам вроде нас да мошну набивай…

      Чем не жизнь?

      – Да ладно тебе. Ты глаза его видел? Я так себе думаю: получил он когда-то по жизни полной меркою…

      – Торчал, скажешь? Да раньше вся страна – по лагерям, подумаешь…

      – Подумаешь не подумаешь… Ты свои два года по хулиганке тянул считай что дома, а как, сладко показалось?

      – Тебе б того сахара…

      – То-то. А раньше и сроков таких не было. Червончик или четвертной. А если ж уж совсем не виноватый – пятерик. Смекай. Крученый тот дед, это точно.

      – Крученый не крученый… Знаешь, Серега… Время точно переменилось… Я порой думаю – да что б хоть год так пожить, как те «новые» щас живут – я б кому хошь башку бы проломил… Хоть деду, хоть соседу – по хрену…

      – Год, говоришь… То ли год, то ли день… Тут не угадаешь…

      – А уж как повезет!

      – А никак не повезет… Ты помнишь, в апреле братанки своих хоронили…

      Только и утеха мамашкам, что гробы полированные. По мне – лучше уж так…

      – Как – так? Зарплату по полгода не дают, это – так? Под землей корячимся, как кроты, и что с этого, деньги какие видим? Или радости особые?

      – Знаешь, бабка моя завсегда сказывала: радость, она внутри человека сидит. Он ее или к людям повернет, или в пятки схоронит да давить ее будет каждым шагом… Брось, Колян… Это ты недоопохмелился… Щас мы винчика пару баллонов возьмем, да по жилушкам ка-ак разойдется, а там – и солнышко покажется… Непогода здесь по три дня, больше и не бывает… В море покупаемся, рыбку посмотрим – зря, что ли, снасти в такую даль тащили?

      – Рыбка-щучка, девка-сучка…

      – Ну тебя и взяло за живое!

      – Блин! – Рослый запнулся о валун, упал грузно навзничь. Поднял голову, глянул на море:

      – Е-мое… Мертвяк!

      – Где?!

      – Да глаза разуй! Вишь между камнями? И оглоблина какая-то там же.

      – Точно! Слушай, или живой?

      – Живые так не лежат.

      – Может… Вытащим?

      – Сильно надо – жмуров таскать. Не дембель – надрываться!

      – Да ты погодь… Что ж, так и пройдем?

      – А что, наше дело? Вон у нас в подвале по весне двух бомжей нашли, видать, с январских околевши, так их последняя хронь за водяру вытаскивать отказалась – сильно надо заразы нахвататься! Так и воняли, пока солдатиков из жмур-команды не подослали.

      – Да брось ты, этот, видать, и утоп недавно… Вишь, в одежке… Знать, свой брат алкан по-пьяни с пирса навернулся или еще откуда… Ты как хошь, а вытащить надо… А то и дедово вино мимо глотки пойдет – не по кайфу… Что мы, басурмане?

      – Ладно… Только в воду лезть – мокрые будем по яйца… Водяра осталась?

      – Полбутылки.

      – Давай.

      Рослый