Банкир. Петр Катериничев

произнес с едва заметной иронией, – находился, как вы это называете, в «летаргической коме», он оказался способным действовать, как боец спецназа очень высокого уровня?!

      Кстати, кто он, по вашему мнению, по профессии?

      – Точно я сказать не могу… То, что он называл – экономика, финансы, – не вполне соответствует его, так сказать, внутреннему сознанию… Человек он высокообразованный – это несомненно, причем мыслящий образами, парадоксально…

      Я бы назвал это так: он думает в стиле импрессионистов и постимпрессионистов, иногда – немного мистически, в стилистике раннего Врубеля или Нестерова, порой – необъяснимо странно, мы называем это явление «парадокс в Абсолюте», где Абсолют понимается как ипостась того, что обыватели называют Богом… Однако живот болит, – растерянно, без всякого перехода завершил Доктор, с легкой пока тревогой глянув вниз, на собственное туловище, плотно обтянутое простынями. – Не могли бы мы перенести беседу? Мне кажется, я чувствую себя немного хуже…

      Альбер мельком глянул на часы на стене, за спиной сидящего. Похоже, действие обезболивающего ослабевает… Врач специально подобрал то, что нужно: легкая эйфория не затрагивала сознания и не мешала связному рассказу, убирая в то же время последствия болевого и психологического шока. Но… Жить ему осталось минут десять. Нужно спешить.

      Мужчина нажал кнопку. Появился врач со шприцем наготове:

      – Это вас поддержит.

      – Что со мной? – спросил Доктор коллегу по-латыни.

      – Ничего серьезного. Шок.

      – Я чувствую скрытую боль, но пока еще не могу определить ее источник.

      – Не беспокойтесь, Доктор, – ответил медик по-русски. – Это просто невротическая реакция, следствие перенесенного болевого и эмоционального стресса. К тому же у вас было серьезное напряжение в течение нескольких часов… Работа психоаналитика, которую вы блестяще провели, – это тоже эмоциональный стресс особого рода, а поскольку завершился он нападением пациента, произошла долговременная невротическая реакция.

      – У меня что-то повреждено?

      – Ничего серьезного. Небольшая внутренняя гематома. Если что вам действительно необходимо, так это отдых, покой. – Медик говорил неторопливо, размеренно, и это успокаивало сидящего. Он ловко уколол в вену, опорожнил шприц, пояснил:

      – Морфий. В очень небольшой концентрации.

      – Благодарю вас. – Доктор поднял взгляд на хозяина кабинета:

      – Мне необходим покой…

      – Его у вас будет сколько угодно. Еще сигарету?

      – Да. – Доктор затянулся, расслабленно перевел дыхание. – Так на чем мы остановились?

      – Расскажите подробно, что произошло после окончания допроса. Я не специалист, но полагаю, что после той дозы наркотиков, какую получил объект, он вообще не способен был двигаться…

      – Да, это так, но…

      – Я слушаю…

      – Вы ведь запланировали… летальный исход…

      – Да. Объект после допроса подлежал устранению. Откуда вы это узнали?

      – От Смоляра. Он так и выразился: «Теперь с этой