Колдовская душа. Мари-Бернадетт Дюпюи

полицейский.

      Сидони не понравились эти слова. Она встала и, скрестив руки на груди, принялась ходить из угла в угол. Через некоторое время девушка проговорила тихо, чтобы не побеспокоить Дезире Прово, находившуюся у себя в спальне на втором этаже:

      – Вы осуждаете меня, Журден, я это чувствую! Похоже, мир вокруг меня рушится! Я сбежала из дома, разбила сердце деду, сестра меня презирает, а вы обвиняете в том, что я наделала глупостей. Господи, как же мне теперь быть?

      Девушка замерла – бледная, в полнейшем смятении. И в самом центре ее отчаяния вдруг обозначился образ Лорика, его мужественное лицо – отчетливо, в мельчайших деталях. Сидони стиснула зубы, чтобы не застонать, так сильно ей хотелось, чтобы брат вдруг появился тут, в этой комнате, и она могла бы укрыться в его объятиях.

      – Простите меня, моя дорогая! – вскричал Журден, подходя к девушке. – Вы расстроены, и это вполне объяснимо. Столько перемен случилось за такое короткое время, а тут еще я осмеливаюсь вас огорчать! Сидо, все устроится. Завтра же я куплю вам швейную машинку, и ее доставят на дом. Слава богу, у меня есть сбережения и я смогу вас порадовать!

      Он притянул ее к себе и стал утешать, как ребенка. Сидони позволила ему это, почти не замечая его ласк. Журден же осыпал легкими поцелуями волосы и щеку невесты, наслаждаясь ее запахом, в котором смешались нотки лаванды и рисовой пудры.

      – Вы очень добры – любить такую дрянь, такую ведьму, как я! Но в детстве я была другой. Все началось после смерти Эммы. Это сильнее меня – странная злость съедает меня изнутри, она хуже, чем яд! И я не знаю, как это прекратить. Когда она поднимается из сердца в разум, я говорю и творю черт знает что – например, начинаю придираться к Жасент или к Пьеру, хотя он, по сути, отличный парень. Журден, помогите мне стать лучше! Прошу вас!

      Впервые Сидони отдалась на волю пламенных чувств своего жениха. Он овладел ее губами, осмелился проникнуть языком за преграду из маленьких перламутровых зубок. Она позволила ему исследовать теплоту ее рта, с трепетом ожидая, когда же у нее пробудится желание, затуманится рассудок, но ничего не произошло. Журден, в отличие от Сидони, тонул в сладком безумии. Его пальцы гладили девичье тело, касаясь груди и бедер. Внезапно Сидони высвободилась из его объятий – уравновешенная, спокойная.

      – Поднимемся в мою спальню, – прошептала она. – Мы скоро станем мужем и женой, так зачем же ждать? Я боюсь брачной ночи. А если мы сделаем это сегодня, страшиться будет нечего!

      Журдена словно окатило холодным душем, хотя он и без того был разочарован тем, как вяло отвечала Сидони на его поцелуи.

      – Если наш союз – или, по меньшей мере, телесная любовь, – представляется вам тяжким бременем, не стоит выходить за меня, Сидони! Дорогая, мне понятны ваши страхи, ваша неопытность, но мне казалось, когда кто-то влюблен, у него появляются чувства и желания, которые заставляют забыть о страхе и стыдливости… Воспользоваться вашим теперешним состоянием, вашей уязвимостью – нет, я не хочу.

      Сидони смотрела на него, не веря себе. Она-то думала,