Ужель та самая Татьяна?. Клементина Бове

непритязательную городскую икебану

      Обычной урны:

      Среди окурков сигарет

      И фантиков от недоеденных конфет.

      И ветром улица врывается в их души,

      Тем самым, что всегда меж четырех

      Библиотечных башен

      Резвится – даже в августовском пекле,

      Когда весь город плавится и тлеет как уголь,

      Он уличные лестницы трясет немилосердно.

      И тогда кажется – четыре эти высотки

      Вызов бросают аэродинамическим аксиомам:

      Что же это – чудо или архитектора причуда?

      А как брюзжат, как ворчат все прохожие:

      Это что же, на что же похоже,

      Будто впрямь торнадо, о Боже,

      И невдомёк этим снобам,

      Как с ветром-озорником хорошо небоскрёбам,

      Как он в пинг-понг с ними весело играет,

      Как девчонкам юбчонки задирает,

      Как азартно из листвы осенней

      Рисует на тротуаре картины, которых нет вдохновенней.

      Но так устроен мир – и, как ни жаль,

      Что радость для одних, другим – печаль.

      Идут Евгений и Татьяна,

      Бушует ветер-озорник.

      Как смотрят друг на друга странно!

      Как странно взгляд отводят вмиг!

      Так продолжать они могли бы долго,

      Когда б не встретился им новый персонаж:

      Высокий

      И, наверное, красивый,

      Как бывает красив холодный мрамор,

      Или кора деревьев;

      Властного вида,

      Чувственный,

      Быть может,

      Если чувственны объятия зелёной кроны

      И мускулистых седоватых туч.

      Эту красоту треснувшего минерала,

      Красоту материи грубой,

      Пугающую и притягательную,

      Эдмунд Бёрк[3] назвал бы «возвышенной».

      «Татьяна, что за чудо, что за тайна!

      Неужто вы!

      Как я хотел сегодня встретить вас случайно

      И здесь, средь нашего излюбленного круга…»

      «Хочу я моего представить друга:

      Научный мой руководитель

      Классный препод…»

      Совсем уж неохота говорить с ним

      Что за бред

      «Месье Лепренс искусствовед!

      Учёности и кладезь и носитель.

      Импрессионисты – вот его конёк!

      Уж в них он дока среди док».

      Как губы розовы её

      И от мороза трескаются больно

      О эта ямочка на подбородке

      Хватит всё довольно

      а прядь кошачьей шерсти на кашне

      малиновом

      Что ж это? Я смотрю подобно ротозею

      «Великий человек!

      Курирует музеи…»

      Татьяна с ним – ого-го ну и пара

      «…так долго изучал

      Наследье Ренуара…»

      Какой рюкзак она таскает каждый день

      Конспекты книги доверху набит и ей не лень?

      «До тонкости он знает Кайеботта.

      И наша с ним совместная работа…»

      Один Евгений толком никого не знает отчего-то

      «…и переписку он читал Дега…»

      Ух ты Дега

      Всё балеринки да бега

      А

3

Эдмунд Бёрк (1729—1797) – английский писатель, консерватор по убеждениям; в юности написал работу «О происхождении наших идей возвышенного и прекрасного».