Демоны Дома Огня. Александра Груздева

знакомое лицо. Ее взгляд уперся в него. И Ада заплакала. Она стояла в волшебной гостиной, расписной как китайская шкатулка, и плакала, глядя на снимок Ашера Гильяно. Таким она его не знала: молодой парень с белозубой улыбкой, но взгляд такой же огненный, непримиримый.

      – Привет, – раздался женский голос рядом. – Скорбное место. Сама тут все время чуть не плачу.

      Ада быстро вытерла глаза. Рядом с ней стояла… Девушка? Женщина? Возраст трудно было определить. Изумрудное платье-футляр с золотой брошью у сердца. Волосы уложены в высокую прическу.

      – Не знаю, что на меня нашло. – Ада попыталась сказать это тоном, полным недоумения.

      – Здесь на всех что-то находит. Мемориальная гостиная. Все равно что кладбище. Кстати, меня зовут Анжелин, Анж.

      – Ада.

      – Пойдем. Все, наверное, уже собрались на террасе.

* * *

      Ада растерялась, когда увидела террасу Дома Гильяно. Круги накрытых столов, ветер перебирает складки скатертей, как струны арфы. Звон посуды вплетается в пчелиный гул застольных разговоров. Элен махнула ей рукой. И Ада присоединилась к ней и Марку. Столы были накрыты на пять персон, но они сидели втроем.

      Кофе оказался отвратительным. Горьким, с ощутимым привкусом гнили. А ведь ни за что не скажешь, пока не попробуешь. Когда его наливали из фарфорового кофейника в чашку, благоухал, как напиток королей. На вкус – помои. Капучино у них не подавали. Пришлось кинуть в чашку три куска сахара и залить это безобразие молоком.

      – Чай пить безопаснее, – пододвинул к ней чашку Марк. Чай был хорош: свежий, цейлонский, крепкий, отличная альтернатива ужасному кофе. – Кофе у них местного сорта «либерика», – объяснил он. – Во всем мире его и за кофе не считают, технический сорт, добавляют в смеси для аромата.

      – Представляете, у меня пропали все зеркала, – поделилась новостью Ада. – Маленькое, из косметички, и даже из пудреницы!

      – Наверное, при перелете в багаже разбились, – безмятежно предположила Элен.

      – Но тогда остались бы осколки. Вы бы видели зеркало в моей спальне – пустая рама! А в ванной – лист металла!

      – Лично я нашла элементы интерьера весьма оригинальными, – пожала плечами Элен. – Под старину.

      Ада сразу поняла, кто на террасе дон Гильяно: оплывший, грузный мужчина за центральным столом, смотрит из-под седых бровей, как будто готов сердце из тебя вынуть. С ним старались не встречаться взглядом. Все делали вид, будто его и нет. На самом деле, старались вести себя так, чтобы не вызвать его неудовольствия. Террасу он покидал последним.

      Дона Гильяно можно было увидеть еще и вечером. Весь день он проводил в своем рабочем кабинете в той башне, что возвышалась над фасадом. Вечером дон присоединялся к обществу около половины восьмого. Ужин по колониальной привычке называли обедом. С пяти пили коктейли.

      17.15 – час коктейлей, как записано в Кодексе Гильяно.

      Пили коктейли и наблюдали закат. В начале седьмого солнце