Злые ветры Запада. Дмитрий Манасыпов

чем-то хорошим.

      Дуайт пожал плечами.

      – Да и ладно. Я язычник, ты же знаешь.

      Командор кивнул и протянул Мойре, высунувшейся из нутра броневика, свой сверток. Дуайт осмотрелся, так, на всякий случай, но подозрительного не наблюдалось. Он полез в «Кугуар».

      – Что это вообще? – поинтересовался Моррис, показывая на сверток. – Хоругвь с божественным ликом? Будем им отбиваться от детей зла?

      Марк покосился на него и ничего не сказал. Хавьер, погладив висевшее на приборной доске маленькое распятие, помянул обязательную санктумарию и тоже промолчал. Мойра не выдержала:

      – Не богохульствуй!

      Дуайт протиснулся мимо нее и забрался в седло башни. С Моррисом стоило поговорить, но не сейчас. Сейчас стоило опять привыкать к привычному прицелу орудия.

      – Хавьер? – Дуайт принюхался.

      – Да, командор?

      – Ты где-то масло разлил?

      – Немножко, убрал уже.

      – Засранец.

      Хавьер помолчал. Но недолго.

      – Взял у Санчеса новый топор. Наш совсем затупился.

      – Угу, взял… Позаимствовал?

      – Да.

      – Очень порадуюсь, когда он набьет тебе твою наглую усатую рожу.

      – Почему? – удивился Хавьер.

      – Почему, почему… – Моррис накрыл лицо шляпой, удобнее устраиваясь. – Потому что он тебе ее набьет, только если мы вернемся. Я ему даже доплачу.

      – Еще друг называется, – фыркнул Хавьер.

      – Они так всегда, святой отец? – поинтересовалась Мойра, примостившись на второй лежанке.

      – Да. Понемногу стараюсь отучить их хотя бы от сквернословия. – Марк сел рядом с ней, снял плащ. Кресты на наплечниках блестели в неярких отсветах трех лампочек внутри корпуса. – Недостаток веры, да…

      Недостаток веры… Дуайт протянул руку и достал из кармана для орудийных щеток пачку жевательной резинки. В отличие от суррогата розового цвета, в очередной раз лопнувшего между губами Мойры, его пачка была настоящей. Живая смолка, домашняя мятная эссенция и немного сахара. Подлинная драгоценность, купленная у торговцев из Орлеана.

      Мойра повела тонким хитрым носом, втянула воздух и уставилась на Дуайта. Растянула губы в усмешке.

      – Наш настоящий рейнджер имеет слабости?

      Дуайт кивнул.

      – Ты мне нравишься, – сообщила девушка. – Ты просто душка, милый строгий Дуайт. Прям плюшевый мишка на Рождество.

      Хавьер завел машину, и броневик мелко завибрировал, разогревая двигатель. Моррис, как и обычно, уже спал. Первый час езды от форта неопасен. Хавьер вывел броневик из гаража. Дуайта подкинуло, заставив вжать голову в плечи. Все-таки старина «Кугуар» не отличался большим удобством.

      Дуайт прижал лицо к бронестеклу «глазка», выглянул наружу. Форт жил обычной жизнью.

      Пыль и песок носились по улицам, закручиваемые ветром, обсыпали прохожих. Катил тачку с землей огородник Стэллоун, разводивший турнепс и шпинат. Куда меньше он любил разводить картофель, но именно его продажей и жил. Землю в форт привозили с востока, как и удобрения или семена.