Пока смерть не разлучит нас. Мэри Джонстон

Этот молодчик теперь купается в табаке – с тех пор, как корабль с девушками вошел в гавань, он нажил состояние на подновлении нашего оскудевшего гардероба. Ну да ничего, – тут Хэймор просветлел лицом, – все равно сговариваться с девушками можно будет только около полудня, когда закончатся торжественное богослужение и благодарственный молебен. Так что время у меня есть! – И, помахав на прощание шляпой, он на своей узкой лодке с огромным парусом обогнал меня и поплыл прочь.

      Я посмотрел на солнце, которое, по правде сказать, стояло еще невысоко, и в глубине души ощутил беспокойство – ибо до встречи с Хэймором продолжал малодушно надеяться, что в конце концов я прибуду в город слишком поздно и петля, затягивавшаяся на моей шее, развяжется сама собой. Ветер и начавшийся прилив мешали мне плыть быстро, и к полуострову, на котором стоит Джеймстаун, я приблизился лишь через час, дивясь тому, как много теснится у берега лодок и других судов. Казалось, здесь собраны все шлюпы, баркасы, каноэ и долбленые индейские челноки, какие только можно сыскать между Пойнт-Камфортом и Хенрикусом; над ними возвышались мачты стоящих в гавани «Мармадьюка» и «Подмоги», а также большого корабля, доставившего нам из Англии этих продажных голубиц. Река с пританцовывающими на волнах судами, голубое небо, яркое солнце, раскачиваемые ветром зеленые деревья, веселая сутолока на улице, толпящиеся на рыночной площади нарядные кавалеры – зрелище это было красиво и приятно для глаз. Я направил лодку в просвет между шлюпом главы сотни Шерли и каноэ вождя племени нансмонд, и в эту минуту зазвонили оба наших новеньких церковных колокола и грянула барабанная дробь. Я сошел на берег, и поле моего зрения сразу же сузилось: теперь я мог видеть лишь тех, кто сгрудился на берегу и отходящей от него улице. Едва ударили в колокола, как все они повернулись и дружно зашагали в сторону рынка. Я пошел вместе с толпой, толкаясь среди холостяков, одетых кто в бархат, кто в дешевый коленкор, среди голых, фантастически размалеванных дикарей, среди юнцов, все достояние которых ограничивалось надетым на них платьем, и топча табак, которым жадные до наживы горожане засадили даже улицу. На площади я остановился перед домом губернатора и очутился нос к носу с мастером Пори16, секретарем колонии и спикером нашей Палаты депутатов.

      – А, Рэйф Перси! – воскликнул он, кивнув мне седой головой. – Я вижу, из всех молодых джентльменов округи только мы двое сохранили здравый рассудок! Все остальные посходили с ума!

      – Я тоже не избежал поветрия, – сказал я, – и встал в ряды полоумных.

      Он ошеломленно уставился на меня, потом разразился хохотом.

      – Вы что же это, серьезно? – спросил он, держась за свои толстые бока. – Неужели и Саул во пророках?17

      – Да, – отвечал я, – вчера я загадал «да или нет» и бросил кости. И на них – чтоб им пропасть! – выпало «да».

      Мастер Пори опять залился смехом:

      – Нечего сказать, хороший свадебный наряд вы для себя выбрали! Ведь сегодня пастухи и те щеголяют в ярких

16

Пори, Джон (1572—1636) – английский администратор, путешественник и литератор. В конце 1619 г. отправился в Виргинию в качестве секретаря ее губернатора сэра Джорджа Ирдли. В Виргинии был первым спикером Палаты депутатов. В 1620 г. исследовал Чезапикский залив. Один из первых английских журналистов.

17

Саул (XI в. до н. э.) – основатель Израильско-Иудейского царства. В Ветхом Завете – правитель, ставший неугодным Богу. «Неужели и Саул во пророках?» – цитата из Ветхого Завета.