Любить не страшно. Полина Луговая

и заглядывая мне в глаза, ответил Данила.

      У меня сразу отлегло от сердца, стало легче дышать. Я поняла, что он слышал меня вчера.

      Нас встретила приятная женщина, уже знакомая мне главный врач детского дома. В её кабинете мы долго разговаривали, пока детки обедали. Она пыталась рассказать нам о заболеваниях каждого ребёнка, чтобы мы были морально готовы к усыновлению, если не передумаем. Но мы предложили другой вариант: сначала мы находим своего ребёнка, а затем узнаём его диагноз.

      На этом и порешили.

      В группу мы зашли, когда большая часть детей уже лежала в своих кроватках, готовясь к послеобеденному сну. Некоторые, не желавшие спать, бегали по комнате и требовали то попить, то пописать. Увидев нас с мужем, они кинулись к нам. Воспитатели удерживали натиск, как могли.

      Мне сразу представилась картина, когда пытаешься засунуть в шкаф много вещей одновременно, и они при закрывании створок не входят, а просто вываливаются из него.

      Когда буря утихла и воспитателям всё же удалось уложить детей, с криком радости со скоростью света откуда-то вылетел карапуз, вцепился в Данилу, уткнулся в него и скороговоркой начал повторять: «Дядя, дядя, дядя». Это звучало так ласково, так нежно, что все замерли. Воспитатели пытались оторвать его от моего мужа, у которого уже текли слёзы, и он еле сдерживался, чтобы не прижать к себе этого милого мальчугана.

      Наблюдая за всем этим, я подумала, что нам придётся усыновлять двоих. Забрав мальчика на руки, воспитатели объяснили нам, что у него есть бабушка с дедушкой, которые уже оформляют документы на опекунство. Нам с мужем стало легче.

      Всё это время сбоку от меня, молча наблюдая, тихо стояла Аня. Мне показалось, что она даже перестала дышать, она просто замерла.

      Я наклонилась к ней и шепнула:

      – Привет, ребёночек! Что тебе сегодня снилось?

      Она так же тихонько, застенчиво глядя на дядю, ответила:

      – Солнышко.

      Было ощущение, что она тоже хотела уткнуться в Данилу и радостно кричать: «Дядя, дядя, дядя!».

      Муж, приходя в себя и смахивая навернувшиеся слёзы, украдкой посматривал на Аню. Мы встретились с ним взглядами. И на мой немой вопрос он кивнул: «Наша».

      Воспитатели, нянечки и главный врач не верили своим глазам. У них такое происходило впервые…

      Воспоминания мужа

      Тяжёлые в эмоциональном плане были минуты.

      Я подумал, что мы уедем не с одним, а с двумя детьми, если не больше…

      Поднимаясь с низенького стульчика группы, я обернулась. Да это был мой тот самый сон: спальная комната, полумрак, четыре ряда по пять кроваток и убегающий радостно ребёнок со светлыми волосиками, рассыпанными по спинке… и не по размеру большими трусиками, парусящимися на попке.

      Нас снова пригласили в кабинет главврача, на этот раз чтобы открыть нам историю жизни и болезни… Мы попросили на подробностях не останавливаться: нам это было неважно и неинтересно. Как врач, я назвала диагноз,