Кавалер в желтом колете. Корсары Леванта. Мост Убийц (сборник). Артуро Перес-Реверте

Салданья остановился и вытащил из кармана запечатанную сургучом записку:

      – Ладно же. Читай!

      Алатристе повертел записочку в руках, потом сломал печать, развернул лист и, узнав почерк, спросил приятеля не без яду:

      – Давно ли ты, Мартин, в сводни подался?

      Лейтенант сердито нахмурился:

      – Прикуси язык! Читай!

      И Алатристе прочел:

      Я буду Вам очень признательна, если впредь Вы избавите меня от своих посещений. Примите и проч.

М. де К.

      – Я полагаю, – промолвил Салданья, – что после событий прошлой ночи ты не очень удивлен.

      Алатристе снова сложил записку:

      – А что ты знаешь об этом?

      – Да кое-что знаю. Вот, например, что решил попастись на королевском лужке. И что едва не прикончил своего друга.

      – Быстро, однако, распространяются слухи.

      – Такие – не ходят, а летают.

      К ним приблизился сборщик пожертвований с колокольчиком, протянул было для целования образ святого Власия, вознес хвалу Деве Марии, встряхнул кружкой, однако, наткнувшись на свирепый взгляд Салданьи, понял свой промах и поспешил удалиться.

      – Думаю, это письмецо все разрешит, – задумчиво проговорил капитан.

      Салданья, ковыряя в зубах, ответил с явным облегчением:

      – Надеюсь. Если нет, ты – покойник.

      – Для этого меня надо сначала убить.

      – За этим дело не станет. Вспомни графа де Вильямедиану, которому выпустили кишки в четырех шагах отсюда… И многих других.

      Произнося это, он рассеянно следил за несколькими дамами у двери кондитерской – в окружении дуэний и служанок с корзинками они лакомились фруктами в сиропе, сидя за винными бочками, заменявшими столы.

      – В конце концов, – добавил он вдруг, – не забывай, что ты всего лишь отставной солдат. Птичка-невеличка.

      Алатристе рассмеялся – сквозь зубы и невесело:

      – Да, такой же, каким и ты был когда-то.

      Салданья выдохнул откуда-то из самого нутра и повернулся к Алатристе:

      – Ты сам сказал: «…был когда-то». Мне повезло. И потом, я чужих кобыл не объезжаю… – и, слегка смутясь, отвел глаза.

      Дело было в том, что у него-то как раз все обстояло совсем наоборот: злые языки утверждали, будто свой жезл альгвасила он получил благодаря жене, водившей нежную дружбу с важными людьми. Одного, по крайней мере, шутника, распространявшегося на сей счет, Салданья убил.

      – Давай сюда письмо.

      Алатристе, уже собиравшийся убрать записку, удивился:

      – Оно мое.

      – Уже нет. Велено было забрать, как прочтешь. Я думаю, хотели, чтобы ты собственными глазами убедился – ее почерк, ее подпись.

      – И что же ты будешь с ней делать?

      – Сожгу.

      И потянул листок к себе. Капитан разжал пальцы. Салданья огляделся, заметил образ Пречистой Девы, повешенный набожным аптекарем в окне рядом с чучелом летучей мыши и высушенной ящерицей. Он подошел и, поднеся записку к огоньку лампадки, поджег.

      – Она знает только то, что ей нужно знать, и муж ее