Живые и мертвые. Сборник рассказов. Джейн Гук

зашелся кашлем, а потом завопил от ужаса, увидев на пороге дома здоровенное чудище и меня, похожего на призрака. Но запах свежей человечины настолько опьянил меня, что на какой-то момент я перестал слышать его вопли. Все, чего мне хотелось в ту секунду – наброситься на этого бедолагу и вгрызться в его плоть! От такой мысли у меня закружилась голова…

      Очнулся я, стоя на коленях, и с открытой пастью над его шеей. Какая-то сила внутри меня не позволила мне совершить насилие над этим человеком, и я замешкался.

      Тогда то я и понял, что не смогу получить удовольствие от такой охоты. И хотя передо мной лежало немощное существо, уже обреченное на смерть, минуты жизни которого были сочтены, вопреки всем доводам в пользу того, чтобы его съесть, я не смог совершить убийство.

      Мой друг тоже медлил. Он приблизился к несчастному, вглядываясь ему в глаза и дыша над больным, капая своей слюной, словно над аппетитным куском мяса, но никаких действий не предпринимал.

      Пока я наблюдал за этой картиной, во мне боролись страшная жажда хотя бы кусочка этой плоти и оставшийся пережиток человеческой морали.

      Мой друг, видимо, тоже был из высокоморальных. Он постоял над этим до смерти испугавшимся больным человеком и отошел в строну, отвернувшись, но все еще истекая слюной. Взглянув на меня своими яркими желтыми глазами, он, будто застыдился своего постыдного намерения и бросился по лестнице вниз. Я направился следом, но поспеть за ним не смог. Я упустил его.

      Побродив немного вокруг этого дома, я заметил еще одну деревянную постройку, из которой пахло не менее аппетитно. Аромат пьянил и манил меня.

      Войдя внутрь, я наткнулся на своего друга. Я узнал его по крупной комплекции и ярким желтым глазам, которые так и сверкали в темноте. А еще, почему-то у него сохранилась пышная густая шевелюра на голове в отличие от моих некогда густых волос.

      Своего друга я застал за поеданием крупного животного, кажется это была лошадь. В темноте трудно было разобрать. Друг вгрызался в ее плоть и с вожделением жевал сырое, но далеко уже не свежее мясо. Животное было давно мертво.

      Трудно объяснить, что мною тогда двигало, но удержаться я не смог или не пожелал. Я накинулся на труп животного, и мы с другом наелись до сыта. Сразу же пришло ощущение силы. В помещении оказалась еще одна лошадь, но живая. Она фырчала и бешено вдыхала опасность своими ноздрями.

      Мы не стали трогать живое животное и покинули загон.

      Из дома, где был еще жив тот самый человек, снова раздался крик. Мой друг поспешил на звуки.

      Когда я влетел следом в уже знакомую комнату, то перед нами предстала довольно страшная картина: двое мужчин на вид, сродни нашего, глодали руки несчастного.

      Мой друг отшвырнул нападавших и разом повыкидывал их из окон. Я выглянул наружу проследить за преступниками. Те двое, изрядно порезавшись стеклом, как ни в чем не бывало, поднялись и поковыляли прочь.

      Мой товарищ стоял и смотрел на медленно умиравшего человека. Когда тот наконец, испустил свой дух, мой друг, не спеша подошел к нему, вцепился