Веселое настроение. Фёдор Быханов

на кассе табличка:

      «Все билеты проданы»!

      Но желающих послушать заезжих скрипачей, да местных тромбонистов – страсть, как много!

      Все друг у друга лишний билетик выпрашивают.

      Заметили нас – обступили.

      – Продайте, билеты – говорят. – Зачем они вам?

      Только не за тех принимают.

      Сказано же:

      – Раз коллектив поручил сходить на концерт и после него обстоятельно пересказать впечатления, отчитаться, так сказать, исполним в точности, хоть в лепешку расшибемся.

      Видит народ:

      – Пустое дело!

      Расходиться начали меломаны, к другим, таким же, как мы, кадровому потенциалу с предприятий, приставать.

      А один, самый настырный любитель Баха и прочих корифеев симфонизма, господи прости, мало того, что в шляпе, а умишком пораскинул.

      Сбегал быстренько куда-то. Приносит.

      – Я вам это, – убеждает. – А вы мне – билеты!

      Только у нас просить бесполезно. Сами, кого хочешь, уговорим:

      – Лишь бы было!

      Так и разошлись.

      Тот симфонист, головастый, в шляпе, отправился-таки на концерт. А мы как обычно – в знакомую подворотню, где в укромной щели пластиковые стаканы давным-давно припрятаны с прошлой культурной вылазки.

      Утром только неудобно было.

      Все участливо о симфонической музыке говорят. Пытают, видимо, как мы к культуре приобщились.

      А мне, Иванову, да дружкам моим – Сидорову и Охапкину не до разговоров о классическом музыкальном наследии.

      Воды охота:

      – Холодной!

      Гроза

      Когда Глеб Шустриков на работу вовремя приходит – жди грозы!

      Просто чутье какое-то.

      Раздевается. Костюм – в шкафчик, а робу – на себя. Встает к верстаку и тихо так, чтобы другим н7е мешать, напильником хрумкает заготовку.

      – Давай, Шустриков, – предлагаем от чистого сердца. – Уде открыли!

      А он – ноль внимания!

      Мастера ждет.

      Только мастер не спешит, а едва появляется, сразу за Глеба Шустрикова:

      – Вот он где, чтобы глаза мои на него не глядели!

      И далее в том же духе.

      – Ты, – говорит. – Вчера опять там был?

      И по тому, как скромно потупил взор бессловесный Шустриков, становится понятно, что не ошибается наш руководитель участка.

      Да и как ошибиться, если полная информация так и прет наружу от разгневанного мастера:

      – Опять счет прислали за специальное медицинское обслуживание!

      И так добрых два часа.

      Говорит так, как по заранее написанному тексту, наш замечательный, красноречивый мастер:

      – О чести коллектива!

      Затем:

      – О тех, кто ею не дорожит и плюет, в конечном итоге, на товарищей по работе!

      Только Глеб Шустриков молчит.

      Затаился у верстака. Выжидает, когда гроза пройдет. Ждет удобного момента перевести дыхание и попросить закурить, так как получку вчера всю оставил, незнамо где.

      Всю – копеечки.

      Но словеса мастера не остаются воплем вопиющего в пустыне. Играют свою роль. На несколько дней