2084.ru (сборник). Олег Дивов

вице-мэр. – Совсем обнаглели! Сначала вертолет, потом облава…

      – Удачно?

      – Съездил-то? Да нет, конечно… Нейтральная зона, права качать бесполезно. Но надо, надо… А вы, как я понимаю, в наши края пробираетесь?

      Они уже въехали в резервацию. Чистые улочки, дома в основном двухэтажные.

      – Что ж, сочувствую, – не дожидаясь ответа, продолжал чиновник. – Еще вчера обратил внимание… Жить в городе с вашей внешностью… Трудно. Очень трудно… Но и у нас, честно скажу, сложностей хватает… Так что не обольщайтесь особенно. Вы ведь не клинический, верно?

      – Клинический?.. – встревожился Антон.

      – Тихушник, – пояснил вице-мэр, как бы невзначай проведя кончиками пальцев по шевельнувшимся губам. Проделал он это левой рукой – правая была на баранке. Затем покосился на спутника и счел нужным добавить: – Н-ну… скажем, аллергия на музыку…

      – Почему вы так уверены, что я не клинический?

      – А в этом случае вы бы сбежали оттуда гораздо раньше… Я прав, нет?

      – Пожалуй… Да. Правы.

      Последовал исполненный достоинства кивок. Вице-мэр, белокурая бестия, очень был доволен своей проницательностью.

      – Только имейте в виду, – дружески посоветовал он. – Слово «тихушник» (снова мимолетное касание пальцами уст) здесь лучше употреблять пореже. Не город – резервация. Могут обидеться… Чем собираетесь заняться?

      – Не решил еще…

      – А зовут вас?..

      – Антон.

      – Вот как? А фамилия?

      – Треплев.

      Машина вильнула и выровнялась.

      – М-да… – сказал наконец чиновник. – Примите мои соболезнования. Удружили вам родители…

* * *

      В коридорах мэрии стояла такая тишина, что уши закладывало. Ковровая дорожка глушила шаги. Ни единого шороха снаружи. Слева – череда дверей, справа – череда окон, и в каждом – немое кино из уличной жизни. Вот, например, дама с крохотной шавкой на цепочке возмущенно рассказывает о чем-то сухощавому старичку с гвардейской выправкой. Руки выразительны, как у балерины, но собачка, мешая жестикулировать, рвется с поводка и беззвучно разевает пасть. Должно быть, заходится лаем.

      Поэтому, когда, поднявшись на второй этаж, вошли в приемную и моложавая секретарша произнесла: «Здравствуйте, Василий Панкратович!» – Треплева это почти ошеломило. Он уже готов был вообразить, что в пределах мэрии изъясняются исключительно жестами и шепотом.

      – Здравствуйте, Томочка, – сказал вице-мэр. – Венеамин у себя?

      – Да нет – у вас, – как-то уж больно многозначительно отозвалась она.

      Чиновник насупился и кивком предложил следовать за ним. Пропустив Треплева в тамбур, плотно прикрыл пухлую дверь в приемную и лишь после этого отворил столь же пухлую дверь в кабинет.

      Дальнейшее застало Антона врасплох. Такое ощущение, будто пальнули в упор из акустической пушки. Даже хуже, поскольку долбеж по контрасту с ватной тишиной коридоров показался оглушительнее, чем на самом деле.

      Стоило переступить порог, грохот