Кладовая мифов. Саркис Айвазян

отдай! мне нужнее… – очередь взорвалась, высвобождая всё смятение и страх, скопившиеся в людях.

      Под шумок закипающей потасовки я протиснулся к автомату, пытаясь понять, что в нём такого. За прозрачным стеклом находились разные монетки… десятки, сотни их видов. Греческие драхмы, римские денарии, древние китайские нурхаци. Сидящий рядом «костюмчик», раскачиваясь издавал лёгкий скулёж.

      Как пользоватся этой штукой? Ага, вот инструкция.

      Шаг первый: укажите своё Ф. И. О. и дату рождения.

      Васильев Леонид Павлович. Или просто Лёнька. 1984.

      Шаг второй: Выберите религию, согласно которой будет проведён суд.

      Хм, что? Непонятно. С детства меня приучали к христианским обычаям, ходить в церковь, молиться. Однако всё это казалось мне бессмысленным, пустым. Выбираю атеизм.

      Шаг третий: Наденьте визор.

      Где он? Ага, вот, рядом с монетоприёмником. Натягиваю на глаза что-то очень похожее на плавательные очки. В мгновение мир вокруг меня становится непроницаемо чёрным, словно в коридоре разом потухли все люминесцентные лампочки.

      Вдруг события вокруг меня стали происходить с невероятной скоростью. Сцены сменяли друг друга, словно это было кино состоящее из коротких сцен. И я был в его эпицентре. Вот только… Это было моё кино. Сцены моей жизни.

      Вот папа катает меня на плечах, пока я изображаю полёт самолёта. Первый класс, слёзы мамы и её улыбка. Новый год с друзьями, игра в футбол, выпускной. Сломанная нога, отчисление, приём на работу. Показали сцены шуточных перепалок с друзьями, ссор с девушкой,

      столь детские обиды на повороты судьбы.

      Похороны отца тоже не обошли стороной… Странное чувство, наблюдать за собой, видеть всю скорбь свежей утраты, слёзы матери и затяжное молчание собравшейся родни. Показали свадьбу, показали и подлянку с проколотым колесом начальника.

      Время моей жизни шло, достигая настоящего. И снова я вижу хлопья снега и языки пламени, лижущие бараки. Но теперь я слышу и крики. Я бросился в дом, побросав пакеты с новогодними игрушками. Я бросился за собой. Мой взгляд приковала ёлка, точнее её горящий остов. Время замедлилось, и я, стоя посреди пламени наблюдал, как бегаю

      из комнаты в комнату, пытаясь вынести всех, кто оставался в горящем здании. На улицу уже высыпались несколько семей, живших здесь. В ночнушках, похватав кто что успел, они лишь с оцепенением наблюдали за горящей постройкой. И за тем, как я вынес троих детей. Я выбежал, но это уже был не я. Моя спина сгорела,