Элвуд Роклан. Возвращение домой. Николай Владимиров

и ваза с фруктами, в мягких креслах расположились два человека. Один – высокий, сравнительно молодой мужчина, с повязкой, закрывающей левый глаз, почтительно помалкивал, предоставляя говорить сгорбленному годами старику, с морщинистым лицом.

      – Маркут, между нами существует договоренность об определенных правилах и порядках в наших делах, – раздраженно скрипел тот, продолжая начатый недавно разговор. – Надеюсь ты не собираешься их нарушать?

      – Ни в коем случае! – с подкупающей искренностью в голосе ответил Клин. – Но я никак не могу понять суть твоих претензий, уважаемый Кант!

      Его собеседник осуждающе покачал седой головой:

      – Не вижу здесь ничего непонятного. Ты уводишь у меня клиента, а потом делаешь вид будто не понимаешь о чём речь!

      Не многие могли себе позволить разговаривать с хозяином кабинета в таком тоне. Ему пришлось сделать над собой усилие, что бы сдержать нарастающий гнев. Сидящий напротив старикан руководил одной из тех немногих банд в городе, которые могли потягаться с его командой. Так же как сам Клин, Рафт Кант имел право голоса на проходившим время от времени Сходе главарей самых крупных шаек Миларна. Представители преступного мира в королевстве, чуть ли не с момента его окончательного объединения, организовали некое подобие своей гильдии. В каждом из пяти крупнейших городов государства, с периодичностью в два-три месяца проходила встреча наиболее влиятельных вожаков местных банд. На таких Сходах, как называли их сами участники, решались спорные вопросы, заключались договора, обсуждались и осуждались нарушения неписанных законов преступного мира. По традиции, сложившихся с незапамятных времен, если у одного из собравшихся были какие-либо претензий к другому своему собрату по ремеслу, он мог их вынести на всеобщее разбирательство. После выслушивания доводов обеих спорящих сторон, путем открытого голосование, выносилось окончательное решение. Если кто то недовольный общим вердиктом, пытался его игнорировать, остальные быстро объединялись и призывали нарушителя к порядку. Меры при этом использовались очень жесткие, вплоть до полного уничтожения бунтующей группировки. Всего в Миларне было восемь банд, чьи главари имели на Сходе право голоса. И Клин, и Рафт входили в их число. Третий человек сидевший в кабинете, одноглазый Лос, приходился Канту племянником и, по слухам, должен был со временем занять его место.

      – Мне казалось, что мы сможем решить наше дело самостоятельно, – снова заговорил старший из гостей, – не вынося на общее обсуждение. Неужели я ошибся?

      Голос Маркута оставался доброжелательным:

      – Ты уже целых десять минут обвиняешь меня в сознательном переманивании у вас заказчика, но до сих пор так и не потрудился объяснить – какого именно?

      Рафт, прекрасно сознавая, что собеседник хитрит, вздохнул, но все же принялся доходчиво обрисовывать