Битва за ясли господни. Константин Петришин

внимание англичан. Через него проходили все торговые пути, связывающие Европу с Индией. И англичане не прочь были держать их под своим контролем.

      Однако на Кавказе оставался еще один беспокойный сосед – Османская империя, чьи владения охватывали значительную часть Закавказья, северное и восточное побережье Черного моря, доходили до Средиземноморья, включая Балканы и Северную Африку…

      Все эти воспоминания словно в калейдоскопе промелькнули в сознании Николая I и оставили тяжелый след.

      …Ранние январские сумерки уже проникли в кабинет Николая I, когда вошла Александра Федоровна.

      – Приказал бы свечи зажечь, – проговорила она, тревожно вглядываясь в лицо Николая Павловича. – Не заболел ли?

      Она действительно была встревожена отсутствием супруга в течение дня.

      …Прошло много лет после того несчастного случая, когда во время поездки Николая I по России на дороге между Пензой и Тамбовом его коляска опрокинулась и государь получил сильный ушиб головы и перелом ключицы.

      Ключица со временем срослась, однако головные боли у Николая I стали с того дня постоянным явлением. От того он часто раздражался и ходил с бледным, словно полотно, лицом.

      – Свечи зажечь? – рассеянно переспросил Николай Павлович. – Да будет исполнена ваша воля, сударыня.

      Он тяжело встал из кресла, подошел к двери и, приоткрыв ее, попросил флигель-адъютанта распорядиться, чтобы зажгли свечи в его кабинете.

      Когда свечи были зажжены, и они снова остались вдвоем, Николай спросил:

      – Долго ли мы еще будем находиться в Красном Селе, ваше величество?

      Слова были произнесены насмешливо, но императрица уловила в них тревожные нотки и все поняла.

      – Если хочешь, завтра можно возвращаться в столицу, – ответила она с обворожительной улыбкой.

      Николай Павлович посветлел лицом.

      – Вот и славно! – отозвался он. – Значит завтра поутру сбор и в дорогу. – На минуту задумался и продолжил: – Ты сказала мне о крестовом походе против меня. Если это так, я буду биться за ясли Господни до последнего своего дня. Я это уже решил. Мой спор с Наполеоном о ключах – это не прихоть. Я знаю, многие осудят меня за это. Для них высшим благом является жить в просвещенном обществе, как они говорят. И им наплевать, быть христианской вере на земле или не быть…

      Николай Павлович говорил и говорил, а Александра Федоровна слушала, стараясь скрыть не ясно откуда взявшуюся тревогу. Наконец, когда он умолк, спросила:

      – Ты хочешь начать войну за христианскую веру?.. – вопрос этот Александра Федоровна задала осторожно. И тут же продолжила: – Однако ты обязан быть уверен, что тебя поймут и поддержат те же христианские народы, коих много и в самой Османской империи.

      Николай Павлович вздохнул так, словно он был обречен.

      – У меня нет другого выбора, – ответил он еле слышно. И добавил: – Под богом я хожу