Трофей для Герцога. Елена Звёздная

дать мне шанс объясниться!

      Начался второй этап кадрили, господа, обнимая партнерш за талию, увлекали их по кругу, и я, не сумев высвободится, так же была увлечена лордом Эруа, позади осталась его растерянная партнерша и мой насупившийся друг, впрочем, зная Олта уверена – он перехватит меня на втором заходе.

      – Элизабет! – объятия лорда Эруа внезапно стали непристойно-крепкими. – Вы должны выслушать меня!

      – Лорд Эруа, будем откровенны – я вам ничего не должна! – воскликнула я, пытаясь высвободиться.

      – Я изнываю от любовного томления третий год, мисс Хемптон! – патетично заявил он, видимо совершенно не смущаясь того, что внимание присутствующих уже приковано к нам, да и ведет он себя крайне далеко от правил приличия.

      – Лорд Эруа, кто я такая, чтобы мешать вам упиваться собственными страданиями? – поинтересовалась, все так же отчаянно пытаясь увеличить дистанцию между нами.

      Но лейтенант продолжал кружить меня по залу, одновременно требуя ответа на его чувства.

      – Я написал вам сонет, вы читали?

      – Не имела несчастья!

      – Я посылал вам цветы!

      – У меня трое сестер, лорд Эруа, поверьте нам присылают столько цветов, что мы давно даже не разбираем кому и какие.

      – Я пел под вашими окнами!

      – Боюсь, вы ошиблись, мои окна выходят на сад, расположенный позади дома, попасть туда вы не могли ни коим образом. А если бы и попали, боюсь вместо серенад, сад был бы оглашен вашим испуганным «Спасите», так как папенька на ночь выпускает собак.

      – Так кому же я тогда пел?

      – Вопрос не ко мне.

      – Элизабет, вы жестоки!

      – Лорд Эруа, вы невоспитанный!

      – Прошу прощения, мисс Хемптон, но я страдаю.

      – Искренне вам сочувствую и отказываюсь мешать в этом сложном деле, – заверила я.

      После чего, вырвавшись, наконец, отступила, присела в реверансе, а поднявшись поспешила прочь, разыскивать своих кавалеров, по меньшей мере Олта, который так и не перехватил меня, что несколько не вязалось с его характером.

      И к своему искреннему удивлению никого не обнаружила. Девять друзей Густава куда-то самым магическим образом испарились. Я отыскала маменьку, и та улыбнулась мне, стоящие рядом с ней мои тетушки напротив одарили хмурыми и неодобрительными взглядами, впрочем, они в целом никогда меня не одобряли, а помолвку с Густавом считали не романтичной и потому совершенно ужасной. К слову мои сестры считали так же, а потому с некоторых пор на людях старательно игнорировали мое существование. Как и сейчас – окруженные кавалерами, они демонстративно отвернулись.

      Я лишь улыбнулась этой попытке нарочитого дистанцирования, и отправилась искать парней.

      В бальном зале гремел вальс, некоторые пары в возрасте танцевали среди деревьев, повсюду слышался смех, голоса, тосты и звон бокалов, на ветвях реяли расшитые приходским клубом плакаты, банты и флаги, на поляне перед цветущими персиками играли