День Муравья. Бернар Вербер

помещенного в карамель. Карамель тает в желудке, высвобождая свое смертоносное содержимое. Это как химическая бомба замедленного действия. Ведь ты говоришь, он был химиком?

      – Да, работал в Компании общей химии.

      – Значит, Себастьену Сальта не составило бы труда изготовить такое орудие убийства.

      Для Каюзака это прозвучало не совсем убедительно.

      – Почему же тогда у них такие испуганные лица?

      – Боль. Когда цианид попадает в желудок, это мучительно. В тысячу раз хуже язвы.

      – Я могу понять, что Себастьен Сальта покончил с собой, – все еще с сомнением возразил Каюзак, – но зачем ему было убивать своих братьев, им-то ничего не грозило?

      – Чтобы избавить их от банкротства. Давно известный человеческий рефлекс, увлечь на смерть всю семью. В Древнем Египте фараонов хоронили с женами, слугами, животными и мебелью. Одному туда отправляться страшно, вот и тащат за собой своих близких…

      На этот раз слова комиссара показались инспектору вполне убедительными. Хотя это и выглядело чересчур просто и мерзко. Тем более что только версия самоубийства вполне объясняла отсутствие чужих следов.

      – Итак, подвожу итог, – продолжил Мелье. – Почему все закрыто? Потому что все произошло внутри. Кто убийца? Себастьен Сальта. Каким орудием? Ядом замедленного действия собственного изготовления! Какой мотив? Отчаяние, невозможность расплатиться с огромными карточными долгами.

      Эмиль Каюзак больше ни о чем его не спрашивал. Неужели эту загадку, которую газеты окрестили «триллером лета», было так легко разгадать? И даже безо всяких экспертиз, очных ставок, поисков улик – без всех этих атрибутов профессии. Репутация комиссара Мелье не оставляла места сомнению. В любом случае, его рассуждения давали единственно возможное объяснение произошедшего.

      Подошел полицейский:

      – Эта журналистка из «Воскресного эха» все еще здесь, она хочет взять у вас интервью. Она ждет уже больше часа и требует…

      – Хорошенькая? Полицейский кивнул:

      – Даже «очень хорошенькая». Думаю, она евразийка.

      – Да? И как ее зовут? Чунг Ли или Манг Синанг? Полицейский возразил:

      – Вовсе нет. Летиция Вэль или что-то в этом роде.

      Жак Мелье призадумался, потом взглянул на наручные часы:

      – Скажите этой дамочке, что, к сожалению, у меня нет времени. Сейчас время моей любимой передачи «Ловушка для мысли». Знаешь такую, Эмиль?

      – Слышал, но ни разу не видел.

      – Это ты зря! Такая мозговая тренировка полезна для всех детективов.

      – Ну, для меня, знаешь ли, поздновато. Полицейский кашлянул:

      – Так что с этой журналисткой из «Воскресного эха»?

      – Передайте ей, что позже в Центральном агентстве прессы я сделаю заявление. Ей придется черпать вдохновение там.

      Полицейский позволил себе маленький дополнительный вопрос:

      – А что с этим делом, вы уже нашли разгадку?

      Жак Мелье разочарованно улыбнулся, как специалист, перед которым поставили слишком простую задачу. Однако ответил:

      – Двойное убийство и самоубийство,