План спасения СССР. Михаил Попов

Маруси…

      – Она уберется вместе с тобой.

      – Ее положение в этом доме несколько отличается от моего положения.

      Выпустив клуб дыма, дочка Модеста Анатольевича прошла через веранду и спустилась на дорожку. Полуобернувшись, сказала:

      – Да пойми ты, вам здесь ничего уже не светит. Ничего! Лопнула ваша комбинация. Лопнула и провалилась! Ты понял меня, хорек?!

      Я думал не об ее словах и не о том, какой циничной стала нынче молодежь – еще тело отца толком не остыло, а все помыслы дочери заняты судьбою наследства! Если б она, глупая, знала, до какой степени ничто не угрожает ее правам на этот дом! Но все это не интересно, а интересно то, от кого бы это Вероника Модестовна могла узнать о гибели отца. Может, Аникеев позвонил? Или все тот же Барсуков-американец. «Доброе утречко, Вика, я только что укокошил вашего папашу, езжайте скорей выручать свое имущество из лап аферистов». Может, попробовать спросить у нее напрямую? Нет, думаю, не стоит. Она не офицер КГБ, правды не скажет.

      – Странно, – сказал я.

      – Что странного? – с готовностью обернулась Вероника, словно не наговорилась со мною.

      – Например, то, что вы не спрашиваете, где ваш друг Фил. Как его там, Мак Мес?

      Я, как мне кажется, менее других погружен в суету и всеобщую раздражительность этого мира, но, когда удается осадить хама, испытываю чувство удовлетворения. А сейчас это удалось, Вероника Модестовна явно выбита из колеи своей самоуверенности.

      – Что ты хочешь сказать?!

      – Вы прекрасно знаете, что я хочу сказать и что я имею в виду.

      Она грубо, по-мужски выплюнула сигарету.

      – Ты псих!

      – Да, нет, я, насколько помню, хорек.

      – Ты вот чем решил на меня надавить! Мол, я привезла сюда американца, а он папочку моего грохнул! И сбежал с его бумажками. Ну дурак, ну идиот! Да я только вчера с этим очкариком рыжим познакомилась. И знаешь, кто его мне представил, знаешь?!

      – Тем более.

      – Что тем более?!

      – Тем более следует подумать, зачем человеку, которого ты имеешь в виду, нужно было свести этого Фила-издателя с Модестом Анатольевичем.

      Я бил абсолютно наугад, но, кажется, во что-то попал.

      – Этот человек, это…

      И тут она себя осекла – не слишком ли много болтаю?!

      Я уже к этому моменту жалел, что втянулся в разговор с нею. Какое мне до нее дело! Пусть хорьком зовет, пусть идиотом. Моя цель какая? Пересидеть тут пару дней, и в путь-дорожку. Чтобы достичь этой цели, надо как можно меньше привлекать внимания к себе.

      Не говоря больше ни слова, Вероника быстро пошла к машине. Сама открыла себе ворота. И ее престарелый «форд» вылетел на просторы сырого подмосковного утра.

      Я, недовольный собою, остался сидеть в плетеном кресле. Похоже, я нажал педаль, о существовании которой и не подозревал. Самое главное, я не знаю, на пользу мне это или во вред.

      – Я ее боюсь, – сказала Маруся.

      – Знаешь, если хочешь поплакать, иди к себе.

      Мне было сейчас не до нее. Не терпелось посмотреть,