Улитка на склоне. Аркадий и Борис Стругацкие

важно: убедиться. Другие приезжают для другого. Чтобы обнаружить в лесу кубометры дров. Или найти бактерию жизни. Или написать диссертацию. Или получить пропуск, но не для того, чтобы ходить в лес, а просто на всякий случай: когда-нибудь пригодится, да и не у всех есть. А предел поползновений – извлечь из леса роскошный парк, как скульптор извлекает статую из глыбы мрамора. Чтобы потом этот парк стричь. Из года в год. Не давать ему снова стать лесом.

      – Уехать бы мне отсюда, – сказал Перец. – Нечего мне здесь делать. Кому-то надо уехать, либо мне, либо вам всем.

      – Давай умножать, – сказал Ким, и Перец сел за свой стол, нашел наспех сделанную розетку и включил «мерседес».

      – Семьсот девяносто три пятьсот двадцать два на двести шестьдесят шесть ноль одиннадцать…

      «Мерседес» застучал и задергался. Перец подождал, пока он успокоится, и, запинаясь, прочитал ответ.

      – Так. Погаси, – сказал Ким. – Теперь шестьсот девяносто восемь триста двенадцать подели мне на десять пятнадцать…

      Ким диктовал цифры, а Перец набирал их, нажимал на клавиши умножения и деления, складывал, вычитал, извлекал корни, и все шло как обычно.

      – Двенадцать на десять, – сказал Ким. – Умножить.

      – Один ноль ноль семь, – механически продиктовал Перец, а потом спохватился и сказал: – Слушай, он ведь врет. Должно быть сто двадцать.

      – Знаю, знаю, – нетерпеливо сказал Ким. – Один ноль ноль семь, – повторил он. – А теперь извлеки мне корень из десять ноль семь…

      – Сейчас, – сказал Перец.

      Снова щелкнула задвижка за кулисой, и появился Проконсул, розовый, свежий и удовлетворенный. Он стал мыть руки, напевая при этом приятным голосом «Аве Мария». Потом он провозгласил:

      – Какое же это все-таки чудо – лес, господа мои! И как преступно мало мы говорим и пишем о нем! А между тем он достоин того, чтобы о нем писать. Он облагораживает, он будит высшие чувства. Он способствует прогрессу. Он сам подобен символу прогресса. А мы никак не можем пресечь распространение неквалифицированных слухов, побасенок, анекдотов. Пропаганда леса по существу не ведется. О лесе говорят и думают черт те что…

      – Семьсот восемьдесят пять умножь на четыреста тридцать два, – сказал Ким.

      Проконсул повысил голос. Голос у него был сильный и хорошо поставленный – «мерседеса» не стало слышно.

      – «Живем как в лесу»… «Лесные люди»… «Из-за деревьев не видно леса»… «Кто в лес, кто по дрова»… Вот с чем мы должны бороться! Вот что мы должны искоренять. Скажем, вы, мосье Перец, почему вы не боретесь? Ведь вы могли бы сделать в клубе обстоятельный целенаправленный доклад о лесе, а вы его не делаете. Я давно за вами наблюдаю и все жду, и все напрасно. В чем дело?

      – Так я ведь там никогда не был, – сказал Перец.

      – Неважно. Я там тоже никогда не был, но я прочел лекцию, и, судя по отзывам, это была очень полезная лекция. Дело ведь не в том, был ты в лесу или не был, дело в том, чтобы содрать с фактов шелуху мистики и суеверий, обнажить субстанцию, сорвав с нее одеяние,