Намтар. Владимир Василенко

красавицы.

      Рабыня медленно подняла божественно красивое лицо и кротко посмотрела в его глаза, робко улыбнувшись. Она ответила Энкиду журчащим, как весенний ручеёк, мелодичным голосом:

      – Иннашага, мой господин.

      Этого мига оказалось достаточно, чтобы пресыщенный славой и достатком чиновник, слегка засмущавшись, вдруг ощутил внезапное и, как он сам считал, уже давно угаснувшее чувство влюблённости. Не просто плотское желание, которое он мог бы удовлетворить на правах хозяина, когда пожелает, и наложница не посмеет ему отказать, а именно влюблённости. Забытое чувство молнией пронзило его грудь, как когда-то очень давно, во времена его ранней молодости.

      Нинсикиль, стоявшая позади мужа, тоже уловила нечто, что в один миг связало Энкида и молодую наложницу. Она подошла вплотную к рабыне, встав рядом с мужем. Презрительно рассматривая её, Нинсикиль хлёстко и категорично бросила:

      – Забудь своё имя, презренная! Отныне ты – Геме-Инша, как это записано в дитиле о твоём рабстве.

      3

      В суматохе дней и дел Энкид не забыл первую встречу с рабыней. Он ловил себя на том, что думал о ней. Он помнил её волшебный запах и прислушивался, как приятно щемит влюблённостью сердце. Он часто видел её в своих мыслях и во сне. Сначала достигший вершин карьерного роста сановник решил, что это было мимолетное чувство, даже наваждение. Но со временем он заметил, что начал искать встреч с гордой и потрясающе красивой рабыней. Овладевать ею насильно он не собирался. Он хотел завоевать её сердце и словно оттягивал миг неминуемой близости, наслаждаясь его ожиданием.

      Большую часть времени Энкид проводил в столице. В свой загородный дом, где жила его наложница, он приезжал довольно редко – не более двух раз в месяц. В последнее время ради неё он стал появляться каждую неделю, а то и чаще. Энкид обожал проводить с ней начало суток6. Обычно он приезжал в свой дом, возвращаясь со службы, когда уже садилось солнце и опускалась желанная прохлада вечера. После рутинных домашних дел и обязательной проверки конюшни Энкид располагался на деревянном подиуме в своем саду, возлежа на циновках под раскидистыми кронами плодовых деревьев. Он заслуженно отдыхал после дневных трудов, а его рабыня-наложница начинала томно-нежно исполнять для него героические гимны тиги7 или гимны гармонии адаб8. Временами Иннашага прерывалась, следя, чтобы чаша господина с пивом или с дорогим виноградным вином не была пустой, а сушёный инжир и финики всегда лежали перед ним на плоской серебряной чаше.

      Особенно Энкиду нравились гимны, посвященные герою древнего эпоса по имени Гильгамеш – легендарному царю Шумера из города Урук. Время летело незаметно. Энкид возлежал в блаженстве на подиуме, наслаждаясь пением красавицы, прохладным вечером и благоухающим садом. Вечер заканчивался, когда водяные часы – клепсидра

6

Сутки в Шумере начинались с заката солнца.

7

Тиги – гимны, которые исполнялись под лиру.

8

Адаб – гимны, которые исполнялись под струнный инструмент, похожий на кобыз.