60 лет в строю санитарно-эпидемиологической службы. Исторический очерк. Владлен Леонидович Семиотрочев

направили срочные сообщения о выделении холерных вибрионов из материала умерших от диарей Минздравам: СССР, Каракалпакии, Узбекистана, как это и положено по инструкции. Сообщение выслали утром 7 августа. А вечером этого же дня в Нукусе вдруг поднялся страшный переполох. Начальника станции Грекова срочно вызвали в местный Минздрав: прибыла высокая комиссия из Ташкента в составе члена ЦК Компартии Узбекистана М. М. Мусаханова, зампредсовмина Узбекистана В. А. Азимова, председателя республиканского КГБ С.И.Киселева, министра здравоохранения Узбекистана Б. Х. Магзумова, директора санитарно-гигиенического института А.З.Захидова и консультанта Узминздрава профессора И.К.Мусабаева. Последний, прибывший раньше всех, известный в республике инфекционист. Он посетил с местными специалистами инфекционные больницы г. Нукуса и близлежащих районов, учел результаты, полученные противочумной лабораторией, и вынес грозный вердикт: в городе и районах эпидемия ХОЛЕРЫ! В полдень 8 августа в Нукус в срочном порядке прибыли представители Минздрава СССР – замминистра А.И.Бурназян, академики З.В.Ермольева и Н.Н.Жуков-Вережников. С последним я встретился в кабинете начальника станции, куда он вошел с обычным для него приветствием: «Салют, камарадос!», словно он не в Нукусе, а в пылающем гражданской войной Мадриде! Николай Николаевич – пожилой, высокий, худощавый, несколько сутуловатый мужчина с лицом, чем-то напоминающим А.Ф.Керенского, только в очках, с таким же седоватым «ежиком» на голове. В сером походном костюме. Действительный член Академии медицинских наук СССР. Один из «отцов-основателей» советской противочумной службы. Непререкаемый авторитет в вопросах особо опасных инфекций. Правая рука Министра здравоохранения. Главный консультант Минздрава по чуме и холере. Автор ряда разработок по их лечению и профилактике. Правда, некоторые из хорошо знающих академика поговаривали, что кое-какие «передовые идеи» он черпал из зарубежной литературы, «закрытой» для большинства советских ученых из-за «железного занавеса». При этом чаще всего как-то забывал ссылаться на первоисточники. В конце сороковых годов был пламенным пропагандистом идей «народного» академика Лысенко и борцом с «вейсманизмом-морганизмом и менделеевской генетикой – продажной девкой империализма». После низвержения Лысенко, этого идола сельскохозяйственных наук, Николай Николаевич с не меньшим пылом стал внедрять принципы той же генетики (ДНК-регуляторы, ДНК-операторы, репрессоры, структурные цистроны и др.) для оправдания своего «прокола», о котором скажу ниже. Короче, как тогда говорили, он «непоколебимо колебался вместе с колебаниями Генеральной Линии». Я столь подробно описываю ЭНЭН, как часто его именовали для краткости, потому что, волей судьбы, мне было суждено сражаться с этим Голиафом по некоторым принципиальным вопросам эпидемиологии, микробиологии, клиники, лечения и профилактики холеры. Но об этом несколько