Кто остался под холмом. Елена Михалкова

Гнусин. Ох, прости, Мусин! – Шишига осклабилась и вдруг подмигнула ему, словно они вдвоем затеяли хорошую шутку. – Совсем памяти не стало! Значит, лет до ста проживу.

      Глядя вслед удаляющейся старухе, Никита думал об одном: она должна сдохнуть в ближайшее время.

      Глава 3

1

      – …маятник всегда качается обратно, – громко говорил Илюшин, перекрикивая шум машин с Пресненской набережной. – Вспомни популярность Карнеги. «Завоюй, окажи влияние»! А сегодня модно быть социопатом. Ненавидеть общество, максимально дистанцироваться от него, устало говорить «эти люди», имея в виду человечество в целом, и усиленно предаваться мизантропии в своем сетевом дневнике, заведенном, впрочем, с той целью, чтобы его прочло как можно больше народу. Мизантропия без зрителей – яма, с публикой – пьедестал. В медийном, извини за выражение, пространстве, которое, кажется, исчерпало за столько лет своих героев, наконец-то нашелся новый.

      – Камамбер, – утвердительно сказал Сергей.

      – Кэмбербэтч. А также доктор Хаус и разнообразные девушки с татуировками… Тут один подвох: герой – не настоящий сварщик.

      – Почему?

      – У Шерлока Холмса есть близкий друг, женщина и неистребимая потребность заниматься делом, неотделимым от помощи людям. Мы по-прежнему говорим о социопате?

      – Э-э-э…

      – Пока мизантропия хорошо продается, ее ярлык будут шлепать на лоб всем, включая Санта-Клауса.

      – Ему в первую очередь, – заметил Сергей. – Живет один в глуши, к цивилизации выбирается раз в году, да и то по ночам. Неприхотлив, из всех домашних животных предпочитает парнокопытных.

      – Не в кулинарном смысле…

      – Этого мы достоверно знать не можем.

      – Думаешь, у него каждый год олени новые?

      – Думаю, мы пришли.

      Они задрали головы, рассматривая небоскреб, в окнах которого жил искривленный город, отмытый стеклянной волной от грязи и уродства.

      – Каков процент успеха?

      Хозяин кабинета не смотрел на них, и Макар подумал, что было ошибкой соглашаться вести переговоры в чужом офисе. Для этого существовала квартира, где одна комната была его официальным приказом повышена до кабинета, хотя после нового назначения в ней ничего не изменилось. Но по телефону Оводов был так обходителен и в то же время настойчив, что Илюшин изменил своему правилу.

      – Из последних десяти дел одно завершилось неудачей.

      С губ Оводова сорвалось что-то вроде смешка:

      – Другой человек сказал бы, что из десяти дел девять завершились успехом. Отчего вы провалили десятое?

      – Нам удалось найти пропавшего, но он оказался мертв.

      – Давно мертв?

      – Полтора года.

      – Это не провал, – покачал головой Оводов.

      Он как-то сразу смягчился, недобрые резкие морщины разгладились. Губы медленно зашевелились: Оводов подбирал слова. Это выглядело так, будто с ними пытается говорить через стекло аквариума немолодой сом.

      – Начните с любого места, – сказал Илюшин, видя его затруднения.

      – Не