Ничего не возьму с собой. Алла Полянская

запишу на всякий случай.

      Анна, улыбнувшись, достала из кармана плоскую золотистую коробочку для визиток и протянула визитку Виктору.

      – Ишь ты! – Виктор засмеялся. – Теперь это удобно, да. Что ж, пойду жену искать, а то ведь мы, если что, на легковой машине приехали, а не на грузовике.

      – Если что, у нас бесплатная доставка.

      – Ну, ты очень меня этим утешила.

      Смеясь, они вышли из кафетерия и разошлись, довольные друг другом.

      5

      Когда за полицейским и его женой закрылась дверь, Никита в изнеможении рухнул в кресло. Со временем стало все сложнее держать себя в руках и делать вид, что все нормально, и ничто его не волнует, и мир вокруг – отличное местечко, пригодное для жизни. И хорошо еще, что Лепехина подвернулась вовремя, потому что ему нужно было устоять, удержать свою маску.

      То, что Лепехина то и дело подворачивается вовремя, Никита не думал. Наверное, будь он в нормальном состоянии, то иначе бы оценил эти вечные словно случайные встречи то там, то сям, но он не был в нормальном состоянии, он вообще не верил, что когда-то придет в нормальное состояние.

      Зазвонил телефон, и Никита вздохнул – звонит мама.

      – Что ты, Никитка?

      Так она всегда его называла, и это было неизменным, это было тем, за что можно ухватиться и не утонуть окончательно. Когда все случилось, он ничего не говорил маме, но разве такое утаишь. Какая-то гадина позвонила прямо на работу, и уже через пять минут мать упала замертво, и если бы не мастерство врачей…

      Никита до сих пор помнит свой ужас, когда ему позвонила директриса библиотеки, милейшая Валентина Николаевна, и сухо проинформировала, не сказала, а именно что проинформировала – мать забрали в больницу. И почему забрали, тоже сказала, а потом уже совсем по-свойски вдруг спросила жалобно:

      – Неужто правда это, Никита?

      Нет, неправда, да только никто ему не верил.

      Кроме матери. Она-то ни на минуту не поверила, не усомнилась в нем.

      – Я ничего, в порядке, а ты, мам?

      – Как дела, сынок?

      Голос у матери такой же, как всегда. Вот если бы она причитала или ругала Габриэллу! Но нет, она такая же, как всегда, – спокойная, очень сдержанная, доброжелательная, в голосе всегда чувствуется улыбка.

      – Работа, мам. – Никита тоже старается говорить так же, как всегда. – Ничего особенного, день как день, только суматохи больше.

      – Видела репортаж по местному каналу. – Мать засмеялась. – Очень смешно придумано, жутковато, но смешно.

      – Привезу тебе паука игрушечного.

      – Привези. Ты кушал?

      Самый обычный разговор, но важнее всего на свете – они разговаривают, в трубке звучит голос матери, потому что был момент, когда Никита почти утратил надежду. Матери только сделали операцию, и он стоял у двери в отделение больницы, прижавшись лбом к стене, и боялся, отчаянно боялся зайти. Потому что там была палата, где на кровати лежала его мать, и была она сама на себя не похожа, словно смерть уже