Так и было. Книга первая. Андрей Дорофеев

от пущенной осветительной ракеты. И тут же шквал огня обрушился на него.

      Тогда он встал и побежал вперед.

      Что было дальше, никто не знал. С новой силой завыли снаряды и пули, в окопы посыпалась земля, и все вновь съежились в дрожащие клубки.

      Потом все стихло.

      В абсолютной тишине прозвучал один-единственный выстрел. Кто-то выглянул из окопа, потом еще и еще. Где-то вдали виднелись укрепления противника. Там белыми пятнами маячили лица. Руки сжимали винтовки, но никто не стрелял.

      От воронки назад к окопам устало шел Велибор, глядя куда-то вперед, за спины оторопевших солдат.

      Лошадь больше не стонала.

      А Велибор шагал, не видя ничего, опустив плечи и держа в руке дымящийся пистолет, провожаемый безмолвными глазами с той и другой стороны.

      ***

      Диман свернул с Проспекта Мира и начал заворачивать под мост, потом, чуть не доехав, взял вправо и остановился у придорожных деревьев. Сквозь ветви было видно, как отходит электричка от платформы «Северянин».

      Он обогнул покалеченный передок своего авто, открыл заднюю дверь и подцепил бомжа за шиворот с целью вытащить его в близлежащие кусты. Тот был жив и хрипло дышал, роняя тягучие ниточки слюны на резиновый коврик.

      – Фу, мерзота, всю машину обгадил…

      И вдруг бомж перехватил руку и сжал его кисть. Диман физически ощутил, как трещит лучезапястная кость. От боли, а еще больше – от удивления, трехмиллиметровые волосы Димана встали дыбом, а потом он увидел глаза бомжа.

      Противная волна щекотно прокатилась из-за ушей к самому копчику, и Димана захлестнул необъяснимый первобытный страх.

      Тяжелый взгляд, казалось, пробил его черепную коробку и раскаленным буром вошел в его мозг.

      – Да, ты что-то еще соображаешь.

      Голос незнакомца был тих, но властен, и Диман ощутил младенческую беспомощность, ноги его подогнулись, и он плюхнулся на асфальт рядом с открытой дверью.

      Железная хватка страшно сжимала его руку, он почувствовал себя кроликом перед удавом. Только бы вырваться… Да только страшно не то что сопротивляться – пошевелиться.

      В довершение всего Диман понял, что не может выдавить из себя ни звука. Язык присох к гортани, а голова кружилась.

      – А теперь слушай. Да не трясись ты так, доедешь до своего Петровича.

      Утренний мужик на «Шахе» выглядел суровым покорителем горных вершин по сравнению с Диманом. Там, где сходились штанины джинсов, было горячо и мокро.

      – Ну вот, обоссался. Сейчас весь салон измажешь. Ну да ладно, ототрешь в автосервисе.

      Диман мучительно сглотнул.

      – Сейчас ты сядешь за руль, и мы поедем.

      Ах, только бы он разжал свою клешню. Диман был готов сделать все, что он скажет, только бы его отпустили, только не смотреть в эти жуткие бездонные глаза.

      Пальцы разжались.

      Секунду