Предательство шута. Кельта

украшения с торговцами в рядах ювелиров, познакомилась с держателями книжных лавок в писчих рядах, и даже нашла общий язык с лавочниками и лоточникам в кузнечных, гончарных и плотницких рядах. С простыми людьми оказалось намного проще и приятней говорить, чем лавировать среди знати, поэтому Милаши буквально наслаждалась свободой говорить без намёков и иносказаний. Она разве что лавки амулетников обходила с осторожностью, помалкивая о своих умениях.

      И каждый раз она с неохотой возвращалась в трактир. Первые дни Милаши старалась помогать маме на кухне в и зале, но скоро начала отсиживаться в комнате или на верхних ступенях лестницы. Она справлялась с работой, но… Нежа без умолку рассказывала всем своим посетителям не только о возвращении дочери, ей хватало здравомыслия не рассказывать, где и у кого она училась, но и о том, что теперь Милаши – девушка на выданье. Нежа сокрушалась, что ровесницы Милаши почти все уже просватаны, а кое-кто уже и замужем, что, как бы, ей хотелось ввести в дом работящего зятя, опору и мужчину в семью. Трактирщица с таким энтузиазмом начала искать мужа для дочери, что не оставалось сомнения – самое долгое через две дюжины дней будет объявлен жених, скорей всего, кто-нибудь из молодых купцов, или торговцев, или караванщиков. И под пристальными взглядами гостей, которых просили о помощи в посредничестве в поисках жениха для такой красавицы-дочурки, Милаши ощущала себя товаром. И это ощущение ей нравилось даже меньше, чем неприятие двора, чем зыбкость придворной дружбы.